моя бежала от меня на другой день после свадьбы с любимым человеком по причине моей непривлекательной наружности…

Войницкий. И превосходно сделала.

Дядин. Позвольте, господа! После того инцидента я своего долга не нарушал. Я до сих пор ее люблю и верен ей, помогаю, чем могу, и завещал свое имущество ее деточкам, которых она прижила с любимым человеком. Я долга не нарушал и горжусь. Я горд! Счастья я лишился, но у меня осталась гордость. А она? Молодость уж прошла, красота под влиянием законов природы поблекла, любимый человек скончался, царство ему небесное… Что же у нее осталось? (Садится.) Я вам серьезно, а вы смеетесь.

Орловский. Человек ты добрый, прекрасная у тебя душа, но уж очень длинно говоришь и руками махаешь…

Из дому выходит Федор Иванович; он в поддевке из отличного сукна, в высоких сапогах; на груди у него ордена, медали и массивная золотая цепь с брелоками; на пальцах дорогие перстни.

4

Те же и Федор Иванович.

Федор Иванович. Здорово, ребята!

Орловский (радостно). Федюша милый, сын мой!

Федор Иванович (Желтухину). Поздравляю с днем рождения… расти большой… (Здоровается со всеми.) Родитель! Вафля, здравствуй! Приятного вам аппетита, хлеб да соль.

Желтухин. Где ты шатался? Нельзя так опаздывать.

Федор Иванович. Жарко! Водки выпить надо.

Орловский (любуясь им). Душа моя, борода ты моя великолепная… Господа, ведь красавец? Поглядите: красавец?

Федор Иванович. С новорожденным! (Пьет.) А Серебряковых нет?

Желтухин. Не приехали.

Федор Иванович. Гм… А где же Юля?

Желтухин. Не знаю, что она там застряла. Пора бы уж и пирог подавать. Я сейчас ее позову. (Уходит.)

Орловский. А наш Ленечка, новорожденный, сегодня что-то не в духе. Угрюм.

Войницкий. Просто скотина.

Орловский. Нервы расстроены, ничего не поделаешь…

Войницкий. Самолюбив очень, оттого и нервы. Скажите при нем, что эта селедка хороша, он сейчас же обидится: почему не его похвалили. Дрянцо порядочное. Вот он идет.

Входят Юля и Желтухин.

5

Те же, Желтухин и Юля.

Юля. Здравствуй, Феденька! (Целуется с Федором Ивановичем.) Кушай, душечка. (Ивану Ивановичу.) Посмотрите, крестненький, какой я сегодня Ленечке подарок подарила! (Показывает башмачок для часов.)

Орловский. Дусенька моя, девочка моя, башмачок! Какая штука…

Юля. Одной золотой канители на восемь с полтиной пошло. Посмотрите на края: жемчужинки, жемчужинки, жемчужинки… А это буквы: Леонид Желтухин. Тут шелком: кого люблю, того дарю…

Дядин. А позвольте мне посмотреть! Восхитительно!

Федор Иванович. Бросьте вы это… будет вам! Юля, вели-ка подать шампанского!

Юля. Феденька, это вечером!

Федор Иванович. Ну, вот еще — вечером! Валяй сейчас! А то уйду. Честное слово, уйду. Где оно у тебя стоит? Я сам пойду возьму.

Юля. Всегда ты, Федя, в хозяйстве беспорядки делаешь. (Василию.) Василий, на ключ! Шампанское в кладовой, знаешь, в углу около кулька с изюмом, в корзине. Только смотри, не разбей чего-нибудь.

Федор Иванович. Василий, три бутылки!

Юля. Не выйдет из тебя, Феденька, хорошего хозяина… (Накладывает всем пирога.) Кушайте, господа, побольше… Обед еще не скоро, в шестом часу… Ничего из тебя, Феденька, не выйдет… Пропащий ты человек.

Федор Иванович. Ну, пошла отчитывать!

Войницкий. Кажется, кто-то подъехал… Слышите?

Желтухин. Да… Это Серебряковы… Наконец-то!

Василий. Господа Серебряковы приехали!

Юля (вскрикивает). Сонечка! (Убегает.)

Войницкий (поет). Пойдем встретим, пойдем встретим… (Уходит.)

Федор Иванович. Эка обрадовались!

Желтухин. Как в людях мало такта! Живет с профессоршей и не может скрыть этого.

Федор Иванович. Кто?

Желтухин. Да вот Жорж. Так ее расхваливал сейчас, когда тебя не было, что даже неприлично.

Федор Иванович. Откуда ты знаешь, что он с ней живет?

Желтухин. Точно я слепой… Да и весь уезд говорит об этом…

Федор Иванович. Вздор. Пока с ней никто не живет, но скоро буду жить я… Понимаешь? Я!

6

Те же, Серебряков, Марья Васильевна, Войницкий под руку с Еленой Андреевной, Соня и Юля входят.

Юля (целуя Соню). Милая! Милая!

Орловский (идя навстречу). Саша, здравствуй, голубушка, здравствуй, матушка! (Целуется с профессором.) Здоров? Слава богу?

Серебряков. А ты, кум? Ты ничего — молодцом! Очень рад тебя видеть. Давно приехал?

Орловский. B пятницу. (Марье Васильевне.) Марья Васильевна! Как изволите поживать, ваше превосходительство? (Целует руку.)

Марья Васильевна. Дорогой мой… (Целует его в голову.)

Соня. Крестненький!

Орловский. Сонечка, душа моя! (Целует ее.) Голубушка, канареечка моя…

Соня. Лицо по-прежнему добренькое, сантиментальное, сладенькое…

Орловский. И выросла, и похорошела, и возмужала, душа моя…

Соня. Ну, как вы вообще? Что, здоровы?

Орловский. Страсть как здоров!

Соня. Молодчина, крестненький! (Федору Ивановичу.) А слона-то и не приметила. (Целуется с ним.) Загорел, оброс… настоящий паук!

Юля. Милая!

Орловский (Серебрякову). Как живешь, кум?

Серебряков. Да понемножку… Ты как?

Орловский. Что мне делается? Живу! Именье сыну отдал, дочек за хороших людей повыдавал, и теперь свободней меня человека нет. Знай себе гуляю!

Дядин (Серебрякову). Ваше превосходительство изволили несколько опоздать. B пироге уж значительно понизилась температура. Позвольте представиться: Илья Ильич Дядин, или, как некоторые весьма остроумно выражаются по причине моего рябого лица, Вафля.

Серебряков. Очень приятно.

Дядин. Madame! Mademoiselle! (Кланяется Елене Андреевне и Соне.) Здесь всё мои друзья, ваше превосходительство. Когда-то я имел большое состояние, но по домашним обстоятельствам, или, как выражаются в умственных центрах, по причинам, от редакции не зависящим, я должен был уступить свою часть родному моему брату, который по одному несчастному случаю лишился семидесяти тысяч казенных денег. Моя профессия: эксплоатация бурных стихий. Заставляю бурные волны вращать колеса мельницы, которую я арендую у моего друга Лешего.

Войницкий. Вафля, заткни фонтан!

Дядин. Всегда с благоговением преклоняюсь (преклоняется) пред научными светилами, украшающими наш отечественный горизонт. Простите мне дерзость, с какою я мечтаю нанести вашему превосходительству визит и усладить свою душу беседою о последних выводах науки.

Серебряков. Прошу покорно. Буду рад.

Соня. Ну, рассказывайте, крестненький… Где вы зиму проводили? Куда исчезали?

Орловский. B Гмундене был, в Париже был, в Ницце, в Лондоне, дуся моя, был…

Соня. Хорошо! Счастливчик!

Орловский. Поедем со мной осенью! Хочешь?

Соня (поет). Не искушай меня без нужды…

Федор Иванович. Не пой за завтраком, а то у твоего мужа жена будет дура.

Дядин. Теперь интересно бы взглянуть на этот стол a vol d’oiseau[31]. Какой восхитительный букет! Сочетание грации, красоты, глубокой учености, села…

Федор Иванович. Какой восхитительный язык! Черт знает что такое! Говоришь ты, точно кто тебя по спине рубанком водит…

Смех.

Орловский (Соне). А ты, душа моя, все еще замуж не вышла…

Войницкий. Помилуйте, за кого