Русские крейсера прекратили обстрел поврежденного корабля, «уважая шведский нейтралитет». «Богатырь» и «Олег», не стреляя, подошли к берегу и увидели, что объятый пламенем «Альбатрос» сидит на камнях. Они сообщили адмиралу, что «крейсер «Ундине» с креном выкинулся на берег». На этом завершилась первая фаза боя.

Почему русские не добили «Альбатрос»? Разговоры о каком-то там нейтралитете — не более чем фиговый листок. Нейтралитет уважается тогда, когда это выгодно. Вспомните историю уничтожения «Дрездена». Немцы плевали на чилийский нейтралитет, пока не прибыла британская эскадра. Тут уже Людеке превратился в поборника чистоты международных законов. Но совершенно прав был Люс, который заявил: «Мое дело уничтожить противника, а в тонкостях законов пусть разбираются дипломаты». Бахирев не посмел сказать так, снова продемонстрировав трусость и безволие высшего командного состава русского флота. В двадцать пятый раз приходится повторить: личное мужество и смелость командира — совершенно разные вещи. Практически никто из русских адмиралов командиром себя не показал.

После начала боя необходимость хранить радиомолчание отпала, и обе стороны вызвали подкрепления. «Рюрик» увеличил скорость до 20 узлов и повернул на север. То же самое сделали «Роон» с «Любеком», получив радиограмму Карфа.

Русские крейсера после боя с «Альбатросом» начали отход на NNO. За деликатными словами историка «адмирал выстроил бригаду несколько необычным образом» кроется достаточно простая истина. 4 крейсерам не хватило часа, чтобы восстановить строй правильного кильватера. В результате головным шел «Богатырь», за ним следовал «Олег». С большим интервалом за «Олегом» шел «Адмирал Макаров», а «Баян» вдобавок ко всему оказался восточнее основной группы. Поэтому, когда около 10.00 из тумана вынырнул «Роон» и с дистанции 75 кабельтов открыл огонь по ближайшему к нему «Баяну», то русский крейсер оказался в сложном положении, так как был слабее немецкого. Шедший впереди «Роона» «Любек» обстрелял «Олега». Русские крейсера немедленно ответили. Перестрелка длилась около 20 минут, после чего немцы повернули вправо, прервав бой. Командир «Роона» капитан 1 ранга Гигас правильно решил, что сражаться в одиночку против 4 крейсеров противника будет неразумно. Он не мог предположить, что «Адмирал Макаров» и «Богатырь» в ходе этой перестрелки займут позицию невмешательства. В ходе второй фазы было зафиксировано только одно попадание. 210-мм снаряд «Роона» пробил борт «Баяна» и нанес ему незначительные повреждения. Перестрелка «Любека» и «Олега» закончилась совершенно безрезультатно.

Адмирал Бахирев не рискнул продолжать бой, имея 4 крейсера против 2, причем «Любек» никакой роли в бою сыграть не мог, уступая в весе бортового залпа вчетверо даже самому слабому из русских крейсеров. Русский адмирал начал отходить на север, одновременно вызывая на помощь «Рюрик», что было достаточно естественно. Но в то же время он приказал «Славе» и «Цесаревичу» выйти на поддержку к банке Глотова», то есть вызвал еще и 2 броненосца.

А впереди была еще и третья фаза боя, о которой «История Первой Мировой войны» вообще предпочла умолчать, ее вроде как бы и не состоялось. Получив приказание Бахирева «вступить в бой», командир «Рюрика» капитан 1 ранга Пышнов в 10.20 приказал повернуть в центр указанного квадрата. Через 8 минут на «Рюрике» заметили дымы вражеских кораблей, а вскоре из тумана появились и 2 силуэта. В 10.45 «Рюрик» открыл огонь из носовых башен и 120-мм орудий по «Любеку». Немецкий крейсер немедленно ответил и сразу начал отход, так как огромный «Рюрик» мог уничтожить его одним залпом. Через 5 минут был опознан второй германский корабль. Это был «Роон», на который и был перенесен огонь «Рюрика». Бой велся на дистанции 76–82 кабельтова, но броненосные крейсера попаданий не добились. Зато преуспел «Любек», который сумел всадить в «Рюрик около 10 снарядов 105 мм, повредив надстройки броненосного крейсера. Никакого более серьезного вреда легкие снаряды причинить не могли. Русские остались твердо уверены, что добились нескольких попаданий в «Роон», на котором даже возник пожар. Немцы утверждают, что ни «Любек», ни «Роон» попаданий не получили, хотя их палубы были буквально засыпаны осколками от близких разрывов. В 10.20 Пышнов получил сообщение сигнальщика о замеченном перископе и круто повернул вправо, прекратив бой.

На этом богатый событиями день не завершился, но следующее столкновение произошло недалеко от Данцига. Перехватив одну из радиограмм Карфа, командир германской эскадры контр-адмирал Гопман решил идти ему на помощь, хотя ситуации абсолютно не знал. Около полудня 19 июня он вышел в море с броненосными крейсерами «Принц Адальберт», «Принц Генрих» и эсминцами S-138, S-139. Однако их подкараулила британская подводная лодка Е-9 под командованием знаменитого Макса Хортона (будущий командующий Командования Западных Подходов). Примерно в 14.45 он заметил 2 больших корабля в сопровождении эсминцев. Хортон начал немедленно маневрировать, чтобы выйти в атаку. Море было исключительно тихим, и противник легко мог обнаружить перископ. Но Хортон сумел сблизиться на расстояние 400 ярдов и выпустил 2 торпеды из носовых аппаратов. После этого он круто повернул влево, чтобы попытаться использовать траверзный аппарат, но его лодка, облегченная после пуска 2 торпед, выскочила на поверхность прямо под носом у оторопевших немецких эсминцев. Хортон еще успел заметить, как его первая торпеда взорвалась под первой трубой головного крейсера. Столб дыма и обломков взлетел выше мачт. Он еще успел услышать взрыв второй торпеды, но тут лодка погрузилась, и что именно произошло, осталось для Хортона загадкой. Германские эсминцы несколько часов гонялись за Е-9, однако гидролокатор еще не появился, и все их действия вызывали только раздражение, но не тревогу.

На борту «Принца Адальберта» заметили и пузырь выстрела, и следы торпед, но расстояние было слишком маленьким, и крейсер уклониться не успел. Взрыв первой торпеды привел к затоплению носовой кочегарки и еще нескольких отсеков. Вышли из строя приборы управления огнем, заклинило руль, и немцам пришлось перейти на ручное управление. Хотя сначала все думали, что в «Принц Адальберт» попали 2 торпеды, позднее стало ясно, что вторая торпеда Хортона пошла слишком глубоко и взорвалась, врезавшись в морское дно, при этом сильно встряхнув крейсер. Поврежденный корабль дополз до Данцига, где у него на квартердеке нашли куски воздушного резервуара торпеды. Национальная принадлежность атаковавшего была установлена безошибочно. За эту атаку Хортон получил крест Св. Георгия.

И завершился бой тоже вполне достойно. Около 17.00 крейсера встретились с высланными и навстречу русскими эсминцами. В 19.30 эсминец «Боевой» заметил самый настоящий перископ. Атака эсминцев чуть было не увенчалась успехом. «Внимательный» едва не протаранил «противника». К счастью, этого не произошло, так как перископ принадлежал русской подводной лодке «Крокодил».

Попробуем подвести итоги боя. Я позволю себе процитировать статью из журнала «Гангут».