В тот жаркий июльский день капитан 3-го ранга после долгого и тщательного изучения членов экипажа «Визборга» остановил свой выбор на одном из переводчиков по имени Петер. Ряд признаков в его поведении и действиях убедил Величко в том, что тот связан со спецслужбами. Воспользовавшись благоприятным моментом, он «раскрылся» перед Петером, сообщил о намерении выехать за границу и высказал просьбу о «трудоустройстве».

Петер Йонсон — в своих расчетах Величко не ошибся — оценил перспективы будущего агента, не стал спешить с вербовочным предложением, но пообещал свое содействие. В заключение короткого разговора они договорились использовать для связи между собой классический «шпионский вариант»: абонентский ящик на главпочтамте Калининграда. А чтобы переписка не привлекла внимания контрразведки, Величко предложил задействовать в качестве прикрытия собственную жену. Она — переводчица с немецкого языка, и потому, по его мнению, переписка от ее имени могла отвести от него возможные подозрения.

После отплытия «Визборга» Величко, хорошо зная, что его беседы с иностранцами не останутся без внимания военной контрразведки, поспешил сообщить ее сотрудникам о контактах со шведскими моряками. Он дал весомые «наводки» на военно-морского атташе Швеции в России Томаса Хассельберга и нескольких переводчиков и лишь вскользь упомянул о Петере Йонсоне. Возвратившись на родной корабль, Величко стал ждать ответа от иностранной разведки.

Но время шло, а она хранила молчание. Лишь в середине января 1997 года на абонентский ящик в Калининграде пришло письмо с предложением о проведении конспиративной встречи в Вильнюсе. Будущий агент выехал на явку, но она не состоялась. Шведы, опасаясь возможной «подставы» российской контрразведки, осуществляли проверку Величко и продолжали «подогревать» шпионские аппетиты новыми письмами.

Его первый контакт с сотрудником разведки состоялся на территории Литвы только в ноябре 1997 года. После получения обусловленного письма он 20 ноября взял в строевой части свой загранпаспорт и отпускной билет для поездки в Литву, мотивировав ее тем же, что и большинство сослуживцев, — необходимостью покупок на вильнюсском вещевом рынке.

22 ноября поездом Величко прибыл в Вильнюс. В зале ожидания вокзала состоялась встреча с очередным «Петером», как представился ему сотрудник разведки. В качестве пароля он передал офицеру привет от первого «Петера» — переводчика с корабля «Визборг» и предложил продолжить беседу на «интересующую тему» в более располагающей обстановке. Величко недолго колебался и двинулся вслед за «Петером».

Спустя несколько минут на тихой и уютной вильнюсской улочке с поэтическим название Театро в доме № 11 на конспиративной квартире в течение двух часов шел вполне прозаический разговор. «Петер» провел подробный разведопрос Величко по вопросам, характеризующим структуру и состояние боеготовности российского Балтфлота. В качестве вознаграждения за этот «шпионский труд» капитан 3-го ранга получил три тысячи долларов и пятьдесят литовских лит. В заключение явки разведчик дал ему номер телефона в Стокгольме для экстренной связи и отработал задание по сбору секретной информации о Балтийском флоте. Очередную встречу они договорились провести через три месяца в Вильнюсе.

Расставшись с «Петером», Величко решил провести на «широкую ногу» оставшееся до отъезда домой время и зашел в ресторан гостиницы «Литва». Скучать ему не пришлось — вскоре свободное место за его столиком заняла привлекательная девушка по имени Моника. В легком и непринужденном разговоре с ней незаметно пролетело несколько часов, и, чтобы не опоздать на поезд, Величко пришлось вызывать такси. При следующих своих приездах в Вильнюс он после явки с «Петером» каждый раз встречался с ней и, видимо, не жалел о проведенном времени и потраченных «шпионских гонорарах». Ну а шведская разведка не только экономила таким образом свои средства, но и получала через Монику немало полезной информации о своем агенте.

Подогретый первым успехом в шпионском деле, Величко, возвратившись в Калининград, активно берется за выполнение задания. Пользуясь своим служебным положением, он получает секретные документы и скрытно делает из них выписки. У ничего не подозревавших сослуживцев он берет материалы, имевшие строго конфиденциальный характер, и копирует их.

Наступил февраль, а вместе с ним и время очередной встречи с сотрудником разведки. Как и предыдущая, она должна была состояться в Вильнюсе. 28-го числа в 12 часов Величко прибыл на обговоренное место, но на явку никто не пришел. Тогда он направил на известный адрес в Стокгольме сигнальную открытку и возвратился домой, в Балтийск.

Прошло несколько месяцев, а «Петер» продолжал хранить молчание. Терпение у Величко иссякло и, пренебрегая полученным инструктажем, в мае он направляет из Калининграда очередное письмо с предложением о встрече в

Вильнюсе — в середине июля. Вскоре от «Петера» поступил ответ с предложением перенести встречу на сентябрь. Величко его принимает и посылает в Литву жену, которая по пути следования в разных местах опускает два письма. В них он в обусловленной форме извещает «Петера» о своей готовности к встрече 12 сентября.

Наступившее лето для Величко не принесло радости. Его расчеты на то, что удастся собрать новые секретные данные по Балтийскому флоту и получить доступ к особо охраняемым сведениям, не оправдались. Командование не посчитало нужным продлевать с ним контракт, и он был уволен. Его попытка устроиться на гражданскую должность в качестве референта в штаб Балтфлота, как ему «рекомендовали», оказалось безрезультатной. Свободных вакансий в информационном центре, куда он так стремился, для него не нашлось.

Подошла осень. Поиздержавшийся Величко с нетерпением ожидал встречи с «Петером», надеясь пополнить оскудевший денежный запас…

День 11 сентября мало чем отличался от многих других. Как обычно, он сел в вагон следовавшего в Вильнюс поезда, но на границе с Литвой ему пришлось пережить не одну тревожную минуту — российский пограничный и таможенный наряд как никогда тщательно проверял вещи и документы пассажиров. Промелькнувшее у Величко подозрение о том, что контрразведка ведет охоту на него, так и осталось подозрением. Проверка благополучно завершилась, он перевел дыхание и с радость подумал о том, что поступил благоразумно, не взяв на встречу собранные секретные материалы.

Ну а потом в течение трех суток, начиная с 12 сентября, на конспиративной квартире в доме № 2 по улице Аусрос Варту «Петер» и еще два разведчика подвергли Величко долгому и изнурительному опросу, полностью «выпотрошив» его. Шведы интересовались деятельностью разведподразделений Балтийского флота, их кадровым составом, строительством подводных лодок на верфях Санкт-Петербурга, организацией системы армейской связи и многими другими военными и политическими проблемами этого региона.

В один из дней разговор Величко с разведчиками непрерывно продолжался свыше шести часов. Собеседники были щедры на обещания и не жалели ароматного, отменно приготовленного кофе. Но после нескольких чашек Величко почувствовал легкое недомогание… Когда через сутки он вернулся домой, жена и сын обратили внимание на его странное состояние и не могли найти тому объяснения.