– Ее сестра ходила работать в поле. У них за это женщины в ответе. – Он остановился, срезая и отбрасывая в сторону колючую ветку, торчащую на пути, чтобы она не ударила по лицу Брианну.

– Смотрящая в Небо приносила нам еду. Все женщины носили, но она больше всех. Она была хорошая девчушка, Каронья.

На этих словах его голос дрогнул, впервые за весь его рассказ.

– Что с ней случилось?

Брианна немного ускорила шаг на вершине укрытого травой берега, так что почти нагнала его. Йен немного притормозил, но не обернулся – он смотрел вперед, воинственно приподняв подбородок, как будто готовился к встрече с врагами.

– Похитили.

Смотрящая в Небо имела привычку задерживаться в полях дольше других женщин, набирая побольше кукурузы или тыквы, чтобы поделиться с сестрой и Йеном, хотя к тому времени у нее у самой уже был ребенок. Однажды вечером она не вернулась в длинный дом, жители деревни отправились на ее поиски, но ни ее, ни ребенка найти не удалось. Они исчезли, только один светлый мокасин остался в зарослях тыквы на краю поля.

– Абенаки, – горько проронил Йен. – Мы нашли следы на другой день, было уже совсем темно, когда мы всерьез забеспокоились.

Это была длинная ночь, за которой последовала неделя поисков – неделя растущего страха и пустоты. Йен вернулся к жене на рассвете седьмого дня, только чтобы узнать, что она снова потеряла ребенка.

Йен замолчал. От быстрой ходьбы по его лицу тек пот, и он вытер его, проведя рукавом по подбородку. Брианна ощущала, как пот катился по ее собственной спине, пропитывая влагой охотничью рубашку, но проигнорировала неприятное ощущение. Она очень мягко коснулась спины кузена, ничего не говоря. Он тяжело и глубоко вздохнул, почти что с облегчением, как ей показалось, – быть может, потому, что почти закончил свой мучительный рассказ.

– Мы пытались еще некоторое время, – снова ровно заговорил он. – Мы с Эмили. Но она потеряла веру. Она больше не доверяла мне. И… Акотеоскеннонтон был рядом. Он смотрел на нее. И она стала смотреть в ответ.

Как-то в полдень Йен обтачивал ветку для лука, внимательно глядя на завитки стружки, выходящие из-под ножа, пытаясь увидеть в них то, что видела Эмили, услышать голос дерева. Но голос, который он услышал, принадлежал не дереву.

– Внук, – произнес старый, немного ироничный голос.

Он уронил нож, который едва не вонзился ему в ногу, и крутанулся с луком в руке. Тевактенионх стояла в шести футах от него, лукаво приподняв бровь и чуть улыбаясь оттого, что застала его врасплох.

– Бабушка, – отозвался он и кивнул, нехотя признавая ее умение неслышно подкрасться. Может, она и была древней, но никто не двигался так тихо. Отсюда и репутация: деревенские дети относились к ней с благоговейным страхом, принимая на веру истории о том, что она может раствориться в воздухе и появиться в любом другом месте, прямо перед виноватыми глазами преступников.

– Пойдем со мной, Брат Волка, – сказала она и развернулась, не дожидаясь ответа. Его и не должно было быть.

Женщина уже скрылась из виду, когда он сложил наполовину законченный лук под куст, поднял упавший нож и свистнул Ролло, но он догнал ее без всякого труда.

Она вела его в сторону от деревни, через лес, к началу оленьей тропы. Там она дала ему мешочек соли, амулет из вампума и велела ему уходить.

– И ты ушел? – спросила Брианна после долгого молчания. – Вот так просто?

– Так просто, – ответил он и посмотрел на нее впервые с тех пор, как они покинули этим утром свой привал. Его лицо было мрачным, осунувшимся от воспоминаний. На скулах блестел пот, Йен выглядел таким бледным, что пунктирные линии его татуировок резко выделялись на коже – как будто полоски перфорации, по которым его лицо может развалиться на части.

Она сглотнула несколько раз, прежде чем ей удалось что-то произнести, но смогла говорить с той же невозмутимостью, что и он.

– Еще далеко? – спросила она. – Куда мы идем?

– Нет, – отозвался он мягко. – Мы почти пришли. – И он повернулся, чтобы пойти вперед.

* * *

Через полчаса они дошли до места, где поток уходил глубже между берегов, переходя в небольшое ущелье. Здесь густо росли серебристая береза и калиновые кусты, они торчали из скалистых стен ущелья, гладкие корни оплетали камни, как растопыренные пальцы, пытаясь найти землю. От этой ассоциации у Брианны по шее побежали мурашки. Водопады теперь остались далеко позади, так что шум воды стал гораздо тише, ручей говорил сам с собой, переливаясь через камни, шепча что-то в зарослях кресса и ряски.

Ей подумалось, что идти по верху, по краю ущелья, было бы легче, но Йен, не колеблясь, повел ее вниз, и она последовала за ним, с трудом пробираясь через россыпи валунов и паутину древесных корней, то и дело цепляясь за препятствия длинным ружьем. Ролло, презрев этот бестолковый выбор, прыгнул в ручей, который был не меньше нескольких футов глубиной, и поплыл, прижав уши к голове и напоминая при этом гигантскую выдру.

Йен вернул себе самообладание, сосредоточившись на преодолении препятствий пересеченной местности. Он то и дело притормаживал и поворачивался назад, чтобы помочь ей спуститься с особенно крутого валуна или перелезть через дерево, поваленное недавним наводнением, однако он не смотрел ей в глаза, его лицо было непроницаемым, не выражало никаких эмоций.

Ее любопытство достигло предела, но он явно пока что не собирался продолжать рассказ. День перевалил за полдень, но свет под березами сиял приглушенным золотом, делая все вокруг особенно неподвижным, почти заколдованным. У нее не было никаких идей относительно цели их экспедиции в свете того, что ей рассказал Йен, – но в этом месте, казалось, может произойти все, что угодно.

Брианна внезапно подумала о своем первом отце – о Фрэнке Рэндолле – и ощутила знакомую теплоту от этой мысли. Как бы ей хотелось показать ему это место!

Они часто проводили каникулы в Адирондакских горах; сейчас они были в других горах и вокруг были другие деревья, но тенистые поляны и звук бегущей воды были полны той же тишины и тайны. Иногда мама присоединялась к ним, но чаще они были одни – уходили далеко в густые леса, мало говорили и делили на двоих магию под открытым небом.

Внезапно звук падающей воды снова стал громче – где-то поблизости был водопад.

– Сюда, кузина, – мягко позвал Йен, указывая ей направление кивком головы.

Они вышли из-под сени деревьев, и она увидела, что ущелье внезапно исчезло – вода падала на двадцать футов вниз, в заводь внизу. Йен повел ее в сторону от вершины водопада – она слышала, как ниже шумит вода; берег по этой стороне зарос осокой, и им с трудом приходилось продираться через заросли золотарника, приминая желтые стебли к земле и тревожа кузнечиков, которые в панике выпрыгивали у них из-под ног.

– Смотри, – сказал Йен, оборачиваясь назад, и потянулся, чтобы раздвинуть перед ней лавровые кусты.