— О? Боюсь, что я не замечаю этого.

— Потому что вы не хотите замечать этого. Если бы вы допустили, что они отличаются от вас, то должны были бы судить их уже по другим нормам.

— Отличаются от меня? Но чем?

— Они отличаются от вас, людей Старой Земли, свойством, общим для всех индивидуумов «осколочных» миров,— понимать и совершать поступки инстинктивно, в то время как вы экстраполируете свое воображение. Поймите, Там, отличие заключается в том, что вместо всех сторон его умственных и физических способностей представитель «осколочной» культуры имеет одну, в крайнем случае, несколько необыкновенных способностей, остальные же игнорируются и атрофируются. Эти способности развиваются вместо атрофированных настолько сильно, что создается новая личность, и в этом случае мы имеем не больного, неполноценного человека, а здоровую, духовно богатую личность, сильно отличающуюся от нас.

— Здоровую? — удивился я, мысленно увидев френдлизского фельдфебеля, убивающего Дейва у меня на глазах.

— Да! Мы можем получить здоровых людей. Здоровых, как культуру, а не как единичных представителей этой культуры.

— Извините,— покачал я головой.— Но этому я не верю.

— Вы верите, Там,— мягко проговорил Ладна.— Хоть неосознанно, но вы этому верите. Поэтому-то вы и намерены воспользоваться слабостью этой культуры, чтобы уничтожить ее.

— Что еще за слабость?

— Обычная слабость, в которую превращается любая сила. Должен вам заметить, Там, что «осколочные» культуры из-за своей узкой духовной специализации нежизнеспособны.

Я постарался выглядеть ошарашенным. Буквально ошарашенным этими словами.

— Нежизнеспособны? Вы хотите сказать, что они не могут жить сами по себе?

— Думаю, чтобы, ньюсмен, сами уже об этом догадались,— холодно заметил Ладна.— В связи с распространением в космосе человеческая раса изменяется под воздействием окружающей среды, пытаясь адаптироваться. Эти изменения затрагивают все элементы личности. Теперь, в наше время, эти элементы — «осколочные» культуры — выжили и приспособились. И вскоре должно наступить время для взаимослияния ветвей, взаимопроникновения культур с целью создания более совершенного, всесторонне развитого человека.

Аэромобиль начал снижаться. Мы прибыли к цели нашего назначения.

— Если же вы разрушите одну из «осколочных» культур,— продолжал Ладна,— то в итоге не получится ЧЕЛОВЕК, впитавший в себя все осколочные ветви. А это будет означать смерть для человечества. Потому что его целое, один ценный элемент его «души», будет безвозвратно утерян.

— А может, это не будет потерей?

— Это будет жизненно важной потерей,— покачал головой Ладна.— И я могу доказать это. Вы — представитель «столбовой» культуры, имеете в себе все элементы «осколочных» культур. Когда вы убьете часть себя, как вы будете выглядеть?

Аппарат коснулся земли. Дверь открылась. Я выглянул и увидел поджидающего нас Кейси. Он стоял, рослый и жизнерадостный, почти на две головы выше Ладны и меня тоже. Когда мы встретились с ним взглядом, на его лице проступило недовольство.

— Я — ньюсмен,— с вызовом глядя на него, произнес я, выпрыгивая из машины.— Не забывайте этого, генерал. Я делаю то, что хочу делать!

Кейси передернул плечами, но ничего не сказал.

Ладна поздоровался с Гримом за руку и пошел внутрь здания. Мы с Кейсом последовали за ним. Среди офицеров, выстроившихся в штабе, очевидно, был и Джекол, но я его не заметил.

На столе Грима лежало что-то, что он поднял и передал мне.

Это была мнемозапись от Элдера Брайта к командующему обороной X-Центра на Гармонии. Она была двухмесячной давности. Меня удивило это, так как общеизвестно, что мнемозапись невозможно перехватить и расшифровать.

«Во имя Господа нашего!

Да' будет вам известно, генерал, что с тех пор, как наши войска на Святой Марии не добились мгновенного успеха, не следует больше оказывать им никакой помощи. Мы будем продолжать боевые действия на этой планете без расширения нашего вмешательства. И если случится, что, исполняя ЕГО волю, мы не добьемся успеха, тогда было бы верхом безбожия продолжать попытки нарушать это святое желание. Наши братья на Святой Марии должны знать, что помощи им ждать неоткуда, что им придется продолжить борьбу своими силами, с верой в Господа и Непобедимость Святой Церкви. Внемлите этому приказу во имя Господа нашего!

По приказу того, кого зовут

Старейшим среди избранных

Элдер Брайт.

Я оторвался от мнемо. Грим и Ладна следили за мной.

— Как вы достали это? — изумился я.— Впрочем, нет, все равно вы нс скажете правды. Еще я хотел бы спросить вас, господа. То, что здесь написано, уже давно известно. Так вот почему вы позаботились познакомить меня с этим документом?

— Думаю, что это могло бы помочь вам переменить свой взгляд накое-какие вещи. Думаю ...— медленно говорил Ладна.

Но я перебил его:

— Каким бразом?

— Если бы вы внимательно прочли это донесение и действительно поняли бы, о чем говорит Брайт, то вы смогли бы понять и отдельно каждого из френдлизцев. Вы могли бы изменить свое предубеждение.

— А я так не думаю!

— Позвольте мне сделать еще кое-что,— сказал Ладна.— Возьмите мнемо с собой.

Я застыл на мгновение.

— Хорошо. Я возьму его с собой на квартиру и подумаю. Поблизости есть автомобиль? — я посмотрел на Кейси.

— Метрах в двухстах отсюда,— ответил он.-— Но я вам не советую пользоваться им. Френдлиз уже маневрирует у наших позиций.

— Возьмите мой аэромобиль,— предложил Ладна.— Флаг посольства поможет вам пересечь линию фронта.

— Спасибо.

Мы направились к аэромобилю. Сев за пульт управления, я поинтересовался у священника:

— А как мне вернуть вам машину?

— Вы можете послать мобиль назад автопилотом, Там,— предложил Ладна,— когда он вам уже не понадобится.

Я согласно кивнул.

Закрыв дверцу, я взлетел.

В полете я вытащил мнемо из кармана. Моя рука задрожала. Это был рычаг. Архимедов рычаг, с помощью которого я смогу сокрушить Френдлиз!

ГЛАВА 27

Меня уже ждали. Как только я приземлился в расположении войск Френдлиз, четверо человек окружили мою машину, держа винтовки наперевес. Я знал этих солдат. Один из них был фельдфебель, которого я встретил в свое первое посещение лагеря, трое остальных — солдаты караульной роты. Похоже, что и френдлизцы меня узнали, так как стрельбы не последовало.

— Мне нужен полковник, ребята!— крикнул я, открывая дверцу машины.

— Почему вы находитесь в этой машине, ньюсмен?— подозрительно спросил фельдфебель.— Этот аэромобиль не должен находиться здесь!

— Я должен видеть полковника Блека немедленно. Поэтому-то я и воспользовался аэромобилем Экзотики.

Они не могли не понять, что я должен