Прежде чем они с Тариком свернули к бару «Ле-Солейль», Мансебо оборачивается и смотрит на окна своей квартиры. Амира он не видит. Мансебо овладевает беспокойство. Не пропустил ли Амир момент, может быть, он не заметил, что Тарик покинул мастерскую? Но ведь возможно, что он уже все понял и сразу пошел к Тарику, чтобы не тратить даром ни одной секунды драгоценного времени? В «Ле-Солейль» Мансебо изо всех сил тянет время, втянувшись в бессмысленный разговор с Франсуа о пенсионной реформе.

– Нас эта реформа ни черта не касается, потому что мы не ездим ни на автобусах, ни на поездах, – ворчит Тарик, которому уже не терпится вернуться в мастерскую.

Мужчины благодарят Франсуа и выходят на улицу, окунаясь в вечерний зной.

•

Во второй половине дня Тарик дважды закрывает мастерскую и садится в своей каптерке перед компьютером. Мансебо не затрудняет себя размышлениями о том, чем занимается Тарик, рассчитывая, что вечером все узнает, так зачем, спрашивается, тратить силы на гадание на кофейной гуще? Сейчас надо подумать и о работе. Никто же не оплачивает ему слежку за кузеном.

Тарик, возможно, заподозрит, что в мастерской кто-то был. Мысль об этом тоже приходит в голову Мансебо, но он отгоняет и ее. Догадается об этом Тарик или нет, не играет никакой роли. Амир скажет, что забыл у него в каптерке книгу, и заходил, чтобы ее забрать. Запасные ключи от обувной мастерской лежат в квартире. Амира Тарик ни в чем не заподозрит. Тем более никто не заподозрит в слежке старика, который сидит на улице у входа в свою бакалейную лавку. Наружность людей часто бывает обманчивой.

За ужином, после каждого возвращения женщин из супермаркета с покупками, повторяется один и тот же сценарий. Стол буквально ломится от разнообразных яств. Вместо каши овощные салаты, вместо жирных соусов легкие приправы на йогурте. Венчают ужин котлеты из тунца, который не имеет ничего общего со своими сородичами из консервных банок.

– Это же полная противоположность фейерверку, – говорит Тарик, попробовав один за другим все поставленные на стол деликатесы.

Адель смотрит на мужа, явно не понимая, что он имеет в виду.

– Я имею в виду, что фейерверк начинают с нескольких пробных залпов, а потом уже палят на всю катушку. Но вы поступили наоборот. Вы пошли в магазин за большими покупками, а все кончилось очень скромным ужином.

Адель ждет, что скажет Фатима, и она не подкачала и не полезла за словом в карман.

– Что хочет сказать твой муженек? Он хочет сказать, что недоволен едой? Если это так, то пусть сам готовит себе ужин.

Фатима злится, так как хочет преподать урок Тарику. Но Фатиму трудно понять. Она может выглядеть очень злой, даже когда шутит. Тарик ищет поддержки у Мансебо, но не находит. Мужчины не объединяются, в противоположность женщинам, а один из мужчин, Амир, кажется, вообще не интересуется тем, что происходит за столом. Молчаливый и бледный, он машинально накладывает себе салат из авокадо.

Вид Амира вызывает у Мансебо смешанные чувства. Первое чувство – это облегчение, так как он понимает, что сыну удалось выполнить поручение. Судя по всему, Амир что-то нашел. Однако Мансебо все же волнуется, так как не знает, как именно Амир обо всем ему расскажет.

Амир внезапно встает из-за стола, благодарит за ужин и идет к двери, несмотря на то что Фатима и Адель еще едят.

– Я что-то неважно себя чувствую. Думаю, мне надо пойти и немного поспать, если вы не против.

Никто не обращает внимания на слова Амира. Фатима бормочет что-то насчет того, что экзамен по английскому языку выпил из Амира все соки, а Адель желает Амиру доброй ночи, когда он выходит из комнаты и из квартиры. Сначала Мансебо думает, что Амир специально притворился нездоровым, чтобы раньше времени выйти из-за стола. Они, правда, заранее ни о чем не договаривались, но, может быть, Амир хочет, чтобы отец последовал за ним и у них было бы время для разговора. Но чем больше Мансебо раздумывает, тем больше ему кажется, что Амиру на самом деле нездоровится. Связано ли это с тем, что делал Амир у Тарика, Мансебо не знает.

Некоторое время Мансебо продолжает сидеть, потом встает, извиняется и говорит, что хочет проведать сына. Никто и не думает удивляться. Мансебо уходит в разгар дискуссии об утилизации промышленных отходов.

В квартире темно. Прежде чем пойти в комнату Амира, он останавливается в гостиной и смотрит на темные окна квартиры напротив.

– Черные, черные, как черная кошка, окна, – шепчет он самому себе, не зная зачем.

Потом он переводит взгляд на розовую блестящую птичку на комоде, а затем решительным шагом идет к закрытой комнате Амира и стучится в дверь. Ответа нет. Мансебо почти уверен, что Амир спит. Наверное, он и в самом деле заболел. Но это может означать, что он не выполнил поручения.

Мансебо не может ни в чем обвинить сына, ни в коем случае не может. Он и сам знает, что потребовал от Амира слишком многого. Слишком тяжкую ношу взвалил он на хрупкие плечи сына. Мансебо стучит в дверь еще раз. Ответа опять нет. Охваченный тревогой, Мансебо дергает за ручку и, к своему удивлению, обнаруживает, что дверь заперта. Он не помнит такого случая, чтобы Амир когда-нибудь запирал дверь своей комнаты. В их квартире вообще не принято запирать двери. Даже туалет не запирается, на что не раз жаловались гости. Мансебо снова стучится:

– Амир, ты здесь?

В комнате тихо. Никто не отозвался на стук. Мансебо стучит сильнее и прислушивается. Единственное, что он слышит, – это смех Адели, долетающий со второго этажа.

– Амир, дорогой мой, открой, я очень волнуюсь.

Когда Мансебо выходит на кухню, чтобы взять топор и взломать дверь, она неслышно открывается. Мансебо видит, как Амир, не говоря ни слова, поворачивается к нему спиной и идет к кровати.

Амир неподвижно лежит в постели и безучастно смотрит в потолок. Мансебо начисто забывает о своем задании, он безумно рад, что видит сына. Он садится на кровать, несколько секунд колеблется, а потом нежно гладит Амира по щеке. Мансебо боится, что сын отпрянет от него из-за этого жеста, но Амир этого не делает, наоборот, он придвигается к отцу.

– Как ты себя чувствуешь?

Амир не отвечает, но щеки его постепенно приобретают свой естественный цвет. Мансебо видит, что сын очень зол.

– Почему ты заперся?

Амир садится и вперяет в отца обвиняющий взгляд.

– Наверное, нам всем пора запираться.

Амир встает и подходит к окну. Мансебо молчит, он понимает, что Амиру нужно время, чтобы собраться с мыслями. Потом Амир оборачивается, подходит к кровати и садится рядом с Мансебо. Он делает попытку улыбнуться, но улыбка получается довольно жалкой. Амир собирается заговорить, но передумывает, встает, подходит к письменному столу, выдвигает ящик, глубоко запускает в него руку и извлекает оттуда китайскую записную книжку. Сначала Мансебо не реагирует, он уже привык к таким книжкам, так как видит их каждый день, но потом настораживается. Амир сразу понимает, в чем дело.