— Ты сможешь найти для нее кровать где-нибудь в конторе, Жорж? Она должна поспать, если собирается вести машину.

— Вести машину? Какую машину? — Сэмми охватили неясные подозрения. — О чем ты говоришь?

Чип порылся в кармане и вручил французу ключи.

— Если нетрудно, организуй, чтобы кто-нибудь пригнал мою машину к штаб-квартире. У меня все уже собрано, осталось только запереть квартиру.

— О какой машине идет речь? — Она преградила Чипу путь.

— Твои вещи тоже уложены, — бросил он, едва взглянув на Саманту. — Правда, не все наряды поместятся в сумке. Не возражаешь, если будет несколько бумажных пакетов?

— Ты отправил кого-то собрать мои вещи? — Она торопливо следовала за Чипом.

Как только они открыли дверь, выяснилось, что в коридоре толпятся репортеры и фотографы. Он быстро отступил назад, оттолкнув Саманту.

— Черт их возьми! — выдохнул Чип и повернулся к инспектору Интерпола. — На сей раз твоя очередь, Жорж. Скажи им, что интервью не будет, и постарайся, чтобы моя физиономия не попадала в объективы.

Сэмми почти не заметила рвущуюся к ним толпу журналистов. Она ухватилась за руку Чипа, в то время как Жорж вышел вперед.

— Куда мы едем? — повторяла она. — Послушай, о чем вообще идет речь?

Чип посмотрел на нее сверху вниз, заставил покрепче взять себя под руку. На какое-то мгновение появился прежний Чип — дьявол-искуситель.

— О том, что пообещал тебе в «Скорой помощи», любовь моя, — ответил он с лукавой улыбкой, — когда ты подняла весь этот шум. Я увожу тебя к черту из этого Парижа.

В штаб-квартире Интерпола оказалось несколько маленьких комнаток, которые предоставлялись в распоряжение агентов, находящихся здесь проездом или оказавшихся в переделке и нуждающихся в нескольких часах сна. Старший инспектор Лапэн проводил Саманту в комнату, окна которой выходили на сквер и конторские здания. Здесь стояла широкая кровать и имелся душ. Глаза Сэмми слипались, но она успела заметить свою дорожную сумку и несколько бумажных пакетов, аккуратно сложенных на пластмассовом стуле, таком же, какие можно встретить в любом американском мотеле. Увидев, что Саманта сразу же направилась к кровати и, не раздеваясь, плюхнулась на нее, старший инспектор Лапэн застыл от удивления.

— Мадемуазель, — наклонился к ней интерполовец, — может, вы хотите переодеться? Здесь есть душ; если желаете, искупайтесь перед сном. Могу прислать вам завтрак.

Но Сэм уже спала мертвым сном.

Шестью часами позже отдохнувшая, принявшая душ, аккуратно подкрасившая личико и надевшая оранжевое платье, купленное в бутике Лауры, Саманта чувствовала себя заново родившейся на свет. Но она пребывала далеко не в лучшем настроении.

Сэмми не помнила, что согласилась ехать с Чипом в Лондон. Из-за испытанного шока она действительно очень шумела по дороге в госпиталь. Может, у нее и была истерика, но Сэмми не верила, что могла забыть о подобном обещании. По словам Чипа, он сказал ей, что через несколько часов, написав докладные записки, покидает Париж, и она несколько раз настойчиво просила, даже умоляла его увезти ее. Чип утверждал, что свидетелями тому были старший инспектор Лапэн и жандармы. К сожалению, Лапэн уехал домой, а где найти двух полицейских, он вообще понятия не имел.

То, что Чип о многом умолчал, Саманта поняла, увидев его машину, припаркованную за офисом Интерпола.

— Я не могу это вести! — взорвалась она.

Сэмми в жизни не видела машины уродливее, а уж ей пришлось повидать на своем веку всякие развалюхи!

— Во-первых, руль не с той стороны, — жалобно бормотала она, обходя видавший виды автомобиль Чипа на высоких колесах, с неприкрытыми фарами и широкой брезентовой стропой, обмотанной вокруг капота, чтобы он не открывался. Единственное, что говорило в пользу этого монстра, — поблескивающая свеженькая темно-зеленая краска.

— Это английская машина, любовь моя, — невозмутимо пояснил Чип, укладывая в багажник ее сумку и пакеты. — Необходимо только одно: доведи ее до Кале, до парома, а в Англии за руль сяду я. — Он бросил на Саманту тяжелый взгляд. — Да будет тебе известно, там правостороннее движение.

Сэмми заметила, как изменился его облик. Впервые курчавые непокорные волосы были более-менее аккуратно зачесаны, хотя и длинноваты сзади. Он, конечно, принял душ и побрился в одной из комнатушек Интерпола. На нем была белая рубашка, весьма консервативный галстук в серо-голубую полоску и узкие черные брюки. По его виду невозможно было сказать, что он давно не спал — разве только веки слегка отяжелели. От прошедшей ночи не осталось и следа — лишь несколько красных пятнышек на шее. Саманта даже ощутила некоторое раздражение, увидев, как он с веселым видом усаживается на напоминающее ведро сиденье для пассажира и пристраивает длинные ноги под передней панелью машины.

— Разбуди меня, когда приедем, любовь моя, — попросил Чип, откидываясь назад и закрывая глаза.

— Ты даже не собираешься объяснить, как работает эта штуковина? — возмутилась Сэм.

— Если уж ты управилась с «Ламборджини», — пробормотал он с закрытыми глазами, — сможешь вести и мою машину. Только будь осторожна, ладно?

Она делает это только потому, что у нее нет сил спорить, решила Сэмми. Спорить с Чипом, насколько она успела убедиться, совершенно бесполезно. Раз уж она собралась в Нью-Йорк, какая разница — вылетит из Лондона. И уж, что правда, то правда, ей ужасно хотелось выбраться из проклятого Парижа. Саманте казалось, что она вообще не сможет думать или дышать, пока не уберется из этого города. И если уж она не может попасть прямо на борт «Боинга» в аэропорту Шарля де Голля, поедет с Чипом в Лондон, поскольку это в данный момент наилучший вариант.

Пока Сэмми довела машину до окраин Парижа, ее мнение об автомобиле Чипа изменилось: допотопный драндулет был оснащен сверхмощным двигателем, так что на перекрестках срывался с места, словно испуганный олененок. Правда, ручка переключения скоростей, казалось, была залита бетоном, так что Саманте поначалу приходилось приводить ее в действие обеими руками. Кроме того, похоже, этот автомобиль вообще не знал, что такое амортизаторы.

Когда Сэмми выехала на окружную дорогу, мужчина рядом с ней лениво приоткрыл один глаз и распорядился:

— Теперь поезжай по шоссе А-1 на север, любовь моя, а у Арраса поверни на А-26 — прямо на Кале.

Сэмми, напряженно следя за дорогой, только пробурчала:

— Сейчас остановлюсь и уступлю тебе водительское место. Я вообще не понимаю, почему делаю это все!

— Мне необходимо поспать, Саманта, — пробормотал Чип, слегка поворачиваясь. — Разбуди меня, когда подъедем.

Повернув на Северную автостраду, она удостоверилась, что он крепко спит. Саманта взглянула на Чипа: в свете яркого летнего солнца его усталость была особенно заметна. Между прямыми черными бровями залегли глубокие складки, следы переутомления или, может быть, боли, подумала она, вспомнив о повязке на ребрах. Он спал, запрокинув голову, слегка приоткрыв рот и тихонько посапывая.