Подготовкой ко Второй мировой войне стал террор 1937 года – это отмечают многие историки и писатели. Первым этапом подготовки к новой войне стал послевоенный террор. Разгром командования Военно-воздушных сил в 1946 году, преследование интеллигенции (А. А. Ахматова, М. М. Зощенко, Д. Д. Шостакович), «ленинградское дело», «дело врачей», просто аресты руководителей разного уровня, включая сотрудников спецслужб и армии, другие преступления были фрагментами новой кровавой перетряски страны. Кроме того, внешнеполитическая активность СССР, создание «Социалистического лагеря» и всемерная поддержка Мао в Китае, завоевавшего власть в 1949 году, участие в войне в Корее привели к острому противостоянию с западными державами – бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции. Масла в огонь подливало и тотальное преследование евреев, причем не только в СССР, но и в Польше и Чехословакии (дело Гомулки и Сланского). Уже казалось, что мир возвращается к временам Хрустальной ночи.

Массовые репрессии против государственного аппарата начались с «ленинградского дела». Сталин удачно стравил Л. П. Берию с молодым выдвиженцем секретарем ЦК КПСС А. А. Кузнецовым, в 1945–1946 годах состоявшим в должности первого секретаря Ленинградского обкома и горкома. После создания в 1946 году министерств и раз деления НКВД на Министерство государственной без опасности и Министерство внутренних дел курировать обе силовые структуры вождь поручил Лаврентию Павловичу, занимавшему в то время пост заместителя председателя Совета Министров СССР, то есть Берия являлся заместителем Сталина. Но у вождя, задумавшего новую перетряску аппарата, на «старую гвардию», куда входил и Берия, были свои виды. Приблизив Кузнецова, который перебирается в Москву и становится секретарем ЦК, вождь поручает ему курирование МГБ и МВД, оставив те же функции и у Берии. Складывается парадоксальная ситуация: два человека контролируют одно и то же. Лукавство хозяина видно – Сталин словно играет и хочет посмотреть, кто выйдет победителем, ведь схватки двум функционерам не миновать. Уже в 1948 году ближнему окружению Сталина, а это Берия, Маленков, Молотов, Микоян, Ворошилов, становится понятно: молодые ленинградские выдвиженцы падут первыми жертвами новой чистки партии, хотя и Берия, и Маленков, и Молотов уже понимают: следующая очередь – их.

А. А. Кузнецов

Кузнецова арестовали в кабинете Г. М. Маленкова 13 августа 1949 года, а дело вело Министерство государственной безопасности, где руководителем был тогда Абакумов. Этот бывший начальник «СМЕРШа», как я уже не раз подчеркивал, не был человеком Л. П. Берии – вождь заблаговременно удалил Всеволода Николаевича Меркулова, друга и соратника Лаврентия Павловича еще с 1920-х годов. Меркулов считал, что интриги против него плел и сам Абакумов, воспользовавшийся своим успехом в разгроме Наркомата авиационной промышленности и командования ВВС. Сталину понравился стиль работы смершевца, при помощи пыток и издевательств завершившего за месяц сфабрикованное дело авиаторов. Именно такой министр госбезопасности потребовался вождю для нового террора – потомок дворян Меркулов мало подходил на роль второго Ежова. Это подтверждал и сын В. Н. Меркулова: «По словам отца, его уволили с должности министра из-за мягкости. После войны, когда началась новая волна репрессий, Сталину на этой должности нужен был жесткий и прямолинейный человек. Поэтому после отца МГБ возглавил Абакумов».

Интересно, что свою чекистскую деятельность Абакумов начинал в Московской области, а с приходом в Наркомат внутренних дел Берии его перевели исполняющим обязанности начальника управления НКВД в Ростовскую область. Даже такая высокая должность, но в провинции, выглядела понижением. Конечно, Лаврентий Павлович отправил Абакумова подальше от Москвы, получив согласие Хозяина, который, в свою очередь, поставил себе фамилию Абакумов на заметку.

После разделения в феврале 1941 года НКВД на два направления, внутренние дела и госбезопасность, Сталин вспомнил о Меркулове, назначив его заместителем народного комиссара внутренних дел Союза ССР, то есть Л. П. Берии. Ко всему прочему, в 1943 году Сталин отдал Абакумову Управление Особых отделов, преобразованное в Главное Управление «СМЕРШ», занимавшееся контрразведкой и слежкой за военными в самом широком смысле этого слова, а руководителем НКГБ назначили В. Н. Меркулова.

Так Сталин уравновесил карательные органы: группе Берия – Меркулов, контролирующей внутреннюю безопасность, противостоял Абакумов, занимавшийся контрразведкой и, возможно, «присматривавший» за Лаврентием Павловичем. После войны вождь и вовсе убрал Л. П. Берию от непосредственного управления НКВД (позднее – МГБ), оставив за ним общий контроль над карательными органами.

Вернемся вновь к Кузнецову. «Ленинградское дело» на месте раскручивал под чутким руководством из Москвы Г. М. Маленков, и в конце сентября 1950 года в Северной столице прошел показательный судебный процесс. Министр госбезопасности В. С. Абакумов в секретной записке просит Сталина разрешить приговорить девятнадцать человек к расстрелу, двенадцать человек – к 25 годам тюрьмы, а еще пятерых – к 15 годам особых лагерей. Такое вот сталинское судопроизводство – вождь не только устанавливал списки своих жертв, но и утверждал будущие судебные решения.

Местом спектакля, походившего чем-то на постановку фильма Эйзеншейна об Иване Грозном, решили сделать Дом офицеров на Литейном проспекте – маленький зал, обвинители на высокой сцене, тусклое освещение, изможденные обвиняемые, признающие все самые нелепые обвинения. На телефоне в Москве – Сталин, следящий за важным для его плана процессом. В 0 часов 59 минут 1 октября 1950 года судья генерал-майор юстиции И. О. Матулевич закончил чтение приговора, и в этот момент произошло невиданное доселе зрелище – на осужденных набросили белые саваны, и охранники, ловко перекинув исхудавших в застенках людей через плечо, понесли их к выходу под испуганными взглядами присутствующих. Их тоже надо было напугать. К 2 часам ночи дело завершили – несчастных быстро расстреляли. И «будущее партии» – Кузнецова, а с ним и второго «любимца вождя» из числа новых кадров – председателя Госплана СССР Вознесенского Хозяин отправил к остальным своим политическими противникам. Всего репрессиям в Ленинграде подверглось 212 человек из числа руководства местной партийной организации. Ради этого разгрома Сталин даже вернул в Уголовный кодекс смертную казнь, отмененную им же в 1947 году.

Иосиф Виссарионович лично руководит репрессиями против ленинградцев, где Маленков с Абакумовым ударно проводят расследование. Сталин выносит приговор, который суд лишь озвучивает, а виноват во всем этом почему-то Л. П. Берия. Много позже в беседе с Чуевым Молотов произносит откровенную ложь: «Надо иметь в виду, что Берия боялся Вознесенского и очень был против него». Это просто смешно. Один – заместитель председателя Совета Министров, второй – председатель Госплана. И чего ж так боится человек, курирующий спецслужбы страны? Власти у Вознесенского ноль, да и боялись тогда в СССР только одного человека – Сталина. Это-то Молотов должен был помнить.

Так складывается интересная закономерность. Для проведения в 1930-х годах террора, массовых расстрелов и незаконных судебных преследований вождь зовет Ягоду и Ежова, Берии же достается работа по прекращению всего этого кошмара и приданию мало-мальской законности работе НКВД. Безусловно, в 1938 году не было и речи о полном свертывании репрессий – они продолжились и при Берии, и Лаврентий Павлович выполнял все приказы Хозяина.