– Нет, царь-император, зато знаю, что беда большая грядет на Россию-матушку. А с германцем замириться надо, не он наш главный враг!

– А кто наш главный враг?

– Не мне судить, убогому, но ведь все в России есть: и умные головы, и богатство, но почему-то мы все больше нищетой прирастаем.

– Опять ты о своем, Григорий, – император поморщился, потом повернул голову ко мне. – Пока я вам ничего не скажу, поручик. Теперь скажите мне: кто еще, кроме Распутина и меня, знает о ваших… пророчествах?

– Никто, ваше императорское величество.

– Пусть будет так и впредь. Идите.

Так буднично закончилась моя первая встреча с Николаем II. Честно говоря, я ожидал более острой реакции на мои предсказания, в особенности на строчки, касающиеся расстрела царской семьи в 1918 году. Я даже вспомнил и написал, что с ними будет расстрелян личный врач Е. С. Боткин, вместе с их прислугой. Мне казалось, что будут вопросы, потребуются уточнения и детали, но ничего этого не было. Почему?

Мне недолго пришлось думать над этими вопросами, потому что спустя сутки за мной приехали два человека в штатском, имевшие при этом военную выправку. На этот раз меня провели не парадным входом, а какими-то закоулками и темными коридорами. Император, как и прошлый раз, сидел за столом в кабинете с папиросой в руке, почти на том же месте стоял Распутин, но теперь в кабинете самодержца присутствовал третий человек. Его жена. Лица у всех троих были уставшие, осунувшиеся.

Уже позже мне стало известно, что у царевича в эту ночь был очередной приступ болезни, но, не зная этого, я сразу задался вопросом, касающимся лично меня: «Что было сделано неправильно?» Впрочем времени на анализ супруга императора мне не оставила, накинувшись на меня сразу:

– Кто вы такой?! Вы нам враг?! Если так, то скажите нам это прямо и открыто, в лицо!

– Наоборот, ваше императорское величество. Я только хотел предостеречь…

– Ваши предсказания пронизаны злобой и жестокостью! – не дала она мне договорить. – Почему я должна вам верить?!

Сейчас в ее голосе были слышны истерические нотки.

– Извините меня, ваше императорское величество, но я изложил только то, что видел и понял. Ни больше, и ни меньше.

В свои слова я постарался вложить как можно больше твердости и убеждения, так как было совершенно непонятно ее столь явное проявление ко мне агрессии. Только со временем, разобравшись в хитросплетениях царской жизни, стало ясно, чем была вызвана эта вспышка. Оказалось, что Александра Федоровна сильно любила и при этом так же сильно ревновала мужа. Причем ревновала его ко всем – и мужчинам, и женщинам. Стоило государю привязаться к кому-либо – она удаляла его от двора, стоило завести длинный разговор с кем-либо, как тут же императрица находила предлог, чтобы прервать его. Постоянные роды, нетерпеливое ожидание сына-наследника престола, разговоры за спиной о том, что у нее сына не будет, волновали и делали ее несчастной. Императрица стала бояться, что ее любимый Ники может в какой-то момент от нее отвернуться. Именно тогда она ударилась в мистику. Она хотела чуда. Таким образом, у трона появился Григорий Распутин. Он стал для Александры Федоровны, и опорой, и прорицателем, и советником, а тут вдруг неожиданно появляется еще один оракул, который претендует на место ее Григория – святого старца. Надо дать ему отпор, решила она, но неожиданно не получила в своем благом порыве поддержки ни от мужа, ни от Распутина, на которую рассчитывала. Бросила взгляд на Распутина, словно ожидая от него помощи, но тот вместо этого укоризненно покачал головой, после чего императрица окончательно растерялась. Какое-то время царило неловкое молчание, и царице пришлось самой прервать его:

– Григорий верит в ваш дар, но и святые старцы могут ошибаться. Так почему мы должны вам довериться?!

– У меня с собой есть два письма, о которых я уже говорил вашему супругу. Они не запечатаны. Вы можете их прочесть сейчас или вскрыть после даты, написанной на конвертах. Это как вам будет угодно, ваше императорское величество. Если то, что там написано, окажется неправдой, вы можете смело считать меня шарлатаном и в дальнейшем поступить со мной, как считаете нужным.

Императрица повернулась к мужу.

– Я не знаю! Просто не знаю. И не верю никому. А мне так хочется верить… – тут ее голос задрожал.

Государь встал с кресла и, подойдя к жене, погладил ее по плечу.

– Я прошу тебя. Успокойся, милая.

Александра Федоровна повернулась к мужу. Ее глаза влажно блеснули. Она хотела что-то сказать, но тут подал голос до этого молчавший Распутин:

– Все в руках Божьих! А Алексею уже лучше! Не надо себя так изводить, царица!

Император повернулся ко мне:

– Поручик, оставьте ваши конверты на столе и можете быть свободны. О наших намерениях вам будет сообщено особо.

В свое время я прочитал об этом сражении статью в интернете, чисто случайно наткнувшись на заманчивое название «Верден. Мясорубка дьявола». Начав читать, понял, что речь идет об историческом сражении между Германией и Францией в Первую мировую войну, но так как статья была написана не сухим, канцелярским языком, а живой, хорошей речью, то сначала прочитал ее до конца, а затем просмотрел документы за тот период войны. Меня не интересовала ни политические идеи, двигавшие армиями, ни тактика и стратегия сражений, а описание больших эпохальных сражений, унесших десятки и сотни тысяч человеческих жизней. Пытался понять: каково было людям умирать в мучениях? Именно тогда я пробежался по сражениям Первой мировой войны, после чего переключился на Великую Отечественную войну. Некоторые факты, цифры и даты, как оказалось, остались в моей памяти.

Оставив конверты на столе, я вышел из кабинета, а где-то спустя месяц, 22 февраля, вечером, раздался телефонный звонок из канцелярии императора. Меня желали видеть. На этот раз император принял меня, не сидя за столом, а меряя свой кабинет шагами по диагонали. Стоило мне показаться на пороге, как он резко развернулся ко мне. В его лице, глазах, движениях явственно читалась растерянность и настороженность. Мне было прекрасно известно, что личная религиозность государя, и в особенности его супруги, была чем-то бесспорно большим, чем простое следование традициям. Он истово верил в Бога, а значит, был легко восприимчив к принятию различных чудес и явлений.

– Здравствуйте, ваше императорское величество.

– Здравствуйте, поручик.

Некоторое время мы стояли друг против друга и молчали, потом император сказал:

– Мне почему-то кажется, что вы знаете, о чем я вас хочу спросить?

– Не знаю, ваше императорское величество, но если разговор идет о Вердене, то возьмите этот листок. Там дополнительно написано то, что я мог увидеть и понять.

Царь осторожно взял протянутый мною листок, так же осторожно развернул его и стал читать. Там было написано все, что я смог выудить из своей памяти: впервые примененные в мировой войне немцами штурмовые отряды, огнеметы и газовые снаряды, падение форта Дуамон, но главное там говорилось о просьбе помощи французского главнокомандующего Жоффра – в начале марта начать наступление на русском фронте. Император внимательно изучил написанный мною текст, потом обошел письменный стол, уселся в кресло, почти автоматическим жестом он достал из коробки папиросу и уже хотел закурить, как вдруг передумал и отложил папиросу.