Вместе с тем возникает вопрос, можно ли морально оправдывать введение «тотальной войны», которая по своей сути стирала различия между солдатами и гражданским населением. Лично я так не считаю. Результатом ее был возврат к самому настоящему варварству. Современная война, особенно если она носит тотальный характер, не позволяет государствам, участвующим в ней, придерживаться методов галантно-кабинетных и даже национальных войн девятнадцатого века, ибо это было бы связано с их неизбежным разгромом. Миллионы людей, призванных на военную службу, также не смогут избежать закономерностей тотальной войны, даже если от них и будет требоваться осуществление преступных деяний, для которых война является лишь маскировкой. Избежать тотальной войны и ее методов можно только одним способом — путем отказа от военной службы, но в национал-социалистской Германии это означало неминуемую смерть от руки палача. Абстрагируясь от того, что никто не имеет права требовать от других героизма, на который неспособен сам (если тотальная война рассматривается как неприемлемая, то она не должна быть разрешенной также для американцев и русских), считаю уклонение от военной службы аморальным явлением, исходя из тех же соображений и причин, которые действовали с момента введения всеобщей воинской обязанности. Мы не ушли настолько далеко вперед, чтобы считать, что право и мораль находятся только лишь на стороне уклонистов.

Несмотря на такие и подобные им размышления, совесть моя оставалась неспокойной. Поэтому для меня имело большое значение, что англичане своим поведением по сути дела поддержали на Нюрнбергском процессе мои воззрения. Меня тогда привлекали в качестве свидетеля при рассмотрении самых различных дел, поскольку я не был ничем отягощен и мне не было предъявлено никакое обвинение. Я видел, например, как американцы пытались выдвинуть обвинение Шелленбергу за «операцию Бернхард». По этому вопросу я был допрошен многократно, Шелленберг же и того больше. Но вдруг совершенно неожиданно все вопросы, связанные с «операцией Бернхард», бычи прекращены производством. Позднее я узнал от одного американского офицера, который был в курсе всего судебного процесса, что англичане сами попросили американцев не заниматься более этой аферой. Шелленбергу дали понять, как он меня заверил, что операция «Бернхард» вплоть до дня капитуляции Германии будет рассматриваться как военная хитрость. После же 9 мая 1945 года ее продолжение станет считаться уголовным деянием. Поэтому обвинение пыталось лишь выяснить, не продавал ли Шелленберг во время своего нахождения в Швеции после капитуляции рейха фальшивые фунты стерлингов. Поскольку этого не было, то вопрос об «операции Бернхард» на заседания военного трибунала даже не выносился.

На решение о прекращении расследования дела об изготовлении и сбыте немцами фальшивой валюты, по всей видимости, повлияло и то обстоятельство, что англичане сами, как меня заверял Науйокс, разбрасывали с самолетов над Германией еще в начале войны фальшивые продовольственные карточки. Если принять во внимание, что продовольственные карточки в то время были важнее денег, то проведение параллели с бернхардской валютой становится вполне очевидной: и в том, и в другом случаях были предприняты попытки нарушения экономики противника.

В ходе Нюрнбергского процесса были отмечены и другие случаи снятия обвинений того или иного порядка, если защите удавалось доказать с привлечением соответствующих свидетельств, что и союзники во время войны проводили такие же или подобные мероприятия. Так, например, с гросс-адмирала Дёница был снят целый ряд обвинений, поскольку американский адмирал Нимиц признал, что и американские военно-морские силы применяли средства и методы «незаконного», лучше, пожалуй, сказать, некодифицированного характера. Обвинения, предъявленные Скорцени, были сняты, а сам он оправдан, когда капитан Йео-Томас, сотрудник британской секретной службы, признал, что и англичане проводили целый ряд операций за линией фронта в немецкой военной форме.

Можно вполне предположить, что в случае развязывания тотальной войны воюющие государства будут считаться с возможностью и даже вероятностью изготовления противником фальшивой валюты как средства экономического ведения войны. Лишь только если когда-либо удастся ограничить правовыми нормами методы ведения войн, станет возможным и исключение «войны банкнот».

Людвиг Виндишгретц — венгерский аристократ, инициатор аферы по изготовлению фальшивых франков в Венгрии после Первой мировой войны

Иштван Стефан Бетлен, граф — премьер-министр Венгрии в 1921–1931 гг. (слева)

Иоганн Шобер — полицей-президент Вены, впоследствии бундесканцлер Австрии

Антон Ринтелен — «некоронованный король» Штайермарка (Австрия)

Миклош Хорти — регент (правитель) Венгрии в 1920–1944 гг.

Эрих фон Людендорф — генерал-фельдмаршал, руководил немецкими вооруженными силами в Первой мировой войне (в 1914–1916 гг. на Восточном, а в 1916–1918 гг. и на Западном фронтах)

Густав Штреземан — министр иностранных дел, затем рейхсканцлер Веймарской республики

Райнхард Гейдрих — начальник Главного управления имперской безопасности (РСХА)