— Вы были совершенно честны со мной, доктор Криппен, — сказал он. — Я это ценю.

— Извините, что смущаю вас. Просто после того, как я говорил многим, что она умерла, сейчас, когда сказал наконец правду, словно камень с души свалился. Такое облегчение.

— Вы меня вовсе не смущаете. Напротив.

Хоули улыбнулся. На минуту он даже подумал о карьере писателя: ведь он не только сумел на ходу выдумать правдоподобную историю, обманув выдающегося инспектора Скотланд-Ярда, но и, похоже, приобрел друга.

— Вот только, — сказал Дью, поразмыслив, — я, конечно, прошу прощения, что вновь затрагиваю эту тему, однако мне необходимо всего одно уточнение.

— Да?

— Фамилия человека, с которым она сбежала. И где он останавливался в Лондоне. Просто чтоб закрыть дело, ну вы понимаете. Извините, но для моего начальства — точность превыше всего.

Хоули моргнул. Сам ли он обманул Дью или же Дью обманул его своим дружеским видом? Хоули быстро все обдумал: другого выхода не оставалось.

— Фамилии у меня с собой, разумеется, нет, — ответил он.

— Естественно, естественно, а дома?

— Думаю, да, — нерешительно сказал он. — Возможно, я записал ее где-то на всякий случай.

— Тогда, если б вы ее мне сообщили, мы могли бы закрыть этот вопрос.

— Ага, — ответил Хоули, кивнув: почти не слушая инспектора, он обдумывал ситуацию. Вспомнил дом, письмо. Взглянул на Дью и мысленно спросил себя: что говорить, если полицейский догадается, что он снова приукрасил историю, почти полностью ее сочинил. — Тогда пойдем?

— Конечно.

Оба встали, и инспектор Дью оплатил счет у стойки, отвергнув предложение Хоули поделить расходы.

Когда они вышли из ресторана, начался дождь. Ни у кого не было с собой зонтика, и, посмотрев на часы, Дью вдруг негромко выругался. Он заметил кэб и мгновенно его остановил.

— Извините, совсем забыл, что у меня в три встреча, — объяснил он. — А в такую погоду, кажется, лучше взять кэб, а не то опоздаю. Можно мне зайти на днях за этими сведениями?

— Разумеется, инспектор, — с облегчением сказал Хоули, протянув руку. — Желательно вечерком. После работы.

— Конечно. Ну тогда до встречи. И еще раз, доктор Криппен…

— Хоули.

— Да, Хоули, еще раз извините, что подверг вас этой пытке. Я ценю вашу откровенность. И уверяю вас, что буду нем как рыба.

— Спасибо, инспектор. Тогда до скорого.

— Да. До свидания.

Он запрыгнул в ожидающий кэб и уехал, помахав на прощанье в окно: за всю карьеру ни один подозреваемый не производил на инспектора такого сильного впечатления, как Хоули Криппен. Однако, стоя под дождем и глядя ему вслед, Хоули начал терять уверенность.

— Это еще далеко не конец, — пробормотал он себе под нос и, повернувшись, направился домой.

Понедельник, 11 июля

Инспектору удалось вновь зайти на Хиллдроп-креснт, 39, лишь три дня спустя, и он отложил этот визит до вечера — не только потому, что доктор Криппен намекнул: в это время его проще всего застать дома, — но и потому, что рабочий день у самого инспектора заканчивался и он надеялся заманить Хоули в местную пивную. У Дью было немного друзей, и он полагал, что, возможно, обретет в этом приятном человеке нового. Поддерживать знакомства было инспектору совершенно несвойственно, но разговор за обедом пробудил в нем энергию и разворошил воспоминания. За прошедшие дни он смог успокоить своих недавних мучителей насчет предполагаемого исчезновения Коры Криппен и впервые за свою карьеру сделал это, еще не обнаружив доказательств, подтверждающих невиновность подозреваемого. Когда Дью связался с комиссаром полиции, с самого начала настаивавшим на проведении расследования, тот, видимо, с трудом вспомнил о первоначальной просьбе, и это рассердило инспектора.

— Криппен? — заорал комиссар в трубку. — Какой еще Криппен? О чем это вы говорите, Дью?

— Доктор Криппен, — ответил тот. — Вы попросили меня расследовать дело об исчезновении его жены.

— Я вас просил? Когда? Я что, спятил?

— Несколько дней назад, — со вздохом ответил инспектор. — С вами говорил об этом лорд Смитсон.

— Смитсон? Ах да, что-то припоминаю, — проворчал он. — Ну и как? Убил он или нет?

Дью рассмеялся.

— В убийстве своей жены он виновен не больше, чем я, — ответил инспектор. — На самом деле очень располагающий человек. У него личные неприятности, но ничего такого, что могло бы подтолкнуть к подобной крайности.

— Ну и где же его жена? Уже вернулась домой? Образумилась?

— Не совсем, комиссар. Похоже, она сбежала с другим. Он был немного шокирован и поэтому сказал всем, что она умерла. Неумно, однако никакого криминала.

На том конце провода воцарилось молчание: коллега Дью не достиг бы столь высокого положения, если бы сам не обладал некоторыми сыскными способностями.

— Это он сам вам сказал, да? — спросил он. — И вы ему поверили?

— Да, поверил, — ответил Дью.

— Почему?

— Потому что я разбираюсь в людях, комиссар. Я довольно давно занимаюсь этим ремеслом и могу поручиться: доктор Криппен абсолютно не виновен ни в каких правонарушениях. Он сознает, что совершил идиотскую ошибку, и получил от меня порядочный нагоняй, — солгал инспектор. — Не думаю, что впредь он сделает что-нибудь подобное.

— Ладно, — сказал комиссар, все еще сомневаясь. — Свяжитесь с этой женщиной и передайте ей, что все в порядке, хорошо?

— С какой женщиной?

— Смитсон. С той, что заварила всю эту кашу. Скажите, что мы провели тщательное расследование и не нашли состава преступления. Будем надеяться, тогда она перестанет всем нам докучать.

— Есть, сэр, — сказал Дью, злясь, что придется самому выполнять это поручение, тогда как именно комиссар полиции удовлетворил ее просьбу о расследовании. Инспектор собрался даже в шутку, но с надеждой подбросить свою идейку об аресте этой женщины за напрасно отнятое у полиции время, но их уже разъединили.

Пролистав небольшое дело, заведенное на доктора Криппена, Дью снова поднял трубку, чтобы позвонить миссис Луизе Смитсон.

На Хиллдроп-креснт было гораздо спокойнее, чем в его последний визит. Детей нигде не видно, а улица возле дома Хоули Криппена почти пустынна. Дью посмотрел на ряд аккуратных, стандартных домиков и на минуту задумался: почему у него самого до сих пор нет такого же?

Инспектор остановился у окна дома № 39 и, заглянув внутрь, с удивлением увидел в глубине фигуру мальчика, убиравшего на кухне. Дью прищурился, но так и не смог как следует его рассмотреть. «У доктора Криппена есть сын, о котором он не упомянул?» — спросил он самого себя, шагнув к двери, и постучал.