В конце концов есть реальная причина недостаточной объективности фашистов: она им помогает скрыть свои собственные цели или замаскировать их. В Америке, где в отличие от Германии демократическая идея имеет длительную традицию и обладает сильной эмоциональной силой притяжения, было бы в высшей степени неуместным, если бы фашистский главарь стал нападать на саму демократию, как это открыто делали национал-социалистические пропагандисты. Американский фашист, в общем, согласен принять демократию для сокрытия собственных целей. Однако если он слишком навязчиво рекламирует себя сам, то надеется по рецепту Хуэй Лонга добиться столько влияния, сколько нужно для создания группы, имеющей достаточно власти, чтобы свернуть демократию во имя демократии. Расплывчато обещать всем группам все, ничуть не заботясь об их противоречивых интересах, это, помимо всего прочего, является хорошо известным трюком фашистской техники пропаганды. Если фашистский вождь говорит о самом себе, он набирает доверие к авторизации интеграции; однако он должен, с другой стороны, представить свои объективные измерения таким специфическим образом, чтобы не слишком ясно выступали противоречивые черты его программы. Персональный оттенок ему нужен для камуфляжа.

Томасу основательно знакома методика Гитлера благодаря его связям с Десереджем, Генри Алленом и миссис Фрай. Он хорошо осведомлен о манипуляции собственного Я для пропагандистских целей и он ловко приспособил технику разоблачения и признания, используемую Гитлером, для американской арены действия и к эмоциональным потребностям своей публики, пожилым и старым гражданам нижнего слоя среднего класса с их сильной верой в Библию и сектантским фоном. Мы приводим несколько примеров его манеры говорить о самом себе.

Трюк «одинокого волка» идет из арсенала Гитлера, который постоянно похвалялся своими семью одинокими и героическими товарищами по партии, основавшими движение, и который якобы мог рассчитывать только на самого себя, в то время как другие имели в своем распоряжении прессу и радио. Томас несколько умереннее: он бесчисленное количество раз повторяет в разных вариантах уверение: «У меня нет покровителей, и ни один политик никогда не потратил ни одного доллара на это движение»[77]. Эта модификация возникает из манипуляции американским недоверием к профессиональным политикам, которые якобы получают личную выгоду от мошеннических махинаций в общественных делах. Так как у Томаса самого, как и у ему подобных, имеются все признаки политического афериста, он с большим страхом пытается свалить позорное пятно профессии политика на тех, от которых он притворно дистанцируется. Чем сильнее он бичует обман, тем менее вероятно, как он считает, что его примут за обманщика. Одним из самых очевидных признаков фашистских и антисемитских пропагандистов является навязчивое обвинение своих жертв в том, что они сами или делают, или намереваются делать. Задача контрпропаганды должна была бы состоять в том, чтобы разоблачить их именно в этом. Нет ни одной категории фашистской агитации, к которой невозможно было бы применить это правило. Оно является образцовым примером механизма «психологической проекции», который ощущается во всей фашистской идеологии.

Наряду с выпячиванием собственной смелости и собственной безупречности, трюк «одинокого волка», чтобы завоевать доверие тех, кто чувствует себя одиноким и обделенным, таит в себе скрытый расчет успокоить всеобщий и постоянно растущий страх перед манипуляцией. Он возникает как результат сопротивления бойкому продавцу и заключается в полусознательной вере, что каждое публично произнесенное слово не имеет объективного значения, не представляет собой личного убеждения говорящего, а является пропагандой в широком смысле, которая служит интересам какой-то группы, оплачивающей это. Причина этого представления — экономическая централизация и монополизация средств коммуникации. Заявление: «За мной не стоят никакие деньги никакого политика», — сводится к утверждению, что собственные рассуждения спонтанны и ими не управляет какая-либо монополистическая организация. Однако это отношение к манипуляции и психологическую функцию данного трюка нельзя упрощать. В современных социальных условиях люди не только боятся манипуляции, но они, наоборот, ощущают потребность в ней и в руководстве тех, кто считает себя сильными и способными защищать их. Иерархическая природа нашей экономической организации усиливает желание быть объектом манипулирования и самому оставаться бездеятельным. Кроме того, начинает стираться граница между «объективной констатацией» и пропагандистскими трюками. Чем сильнее концентрация власти в интересах групп и индивидов, которые овладели средствами коммуникации, тем в большей степени их пропаганда становится «правдой», поскольку она выражает действительную власть. В высшей степени показательно название министерства Геббельса «Министерством народного просвещения и пропаганды», — объективная правда, которую он якобы хочет дать народу, идентифицируется с пропагандистскими лозунгами партии. Необходимо учитывать эту двусмысленность в отношении людей к манипуляции со стороны агитаторов, которые используют трюк «одинокий волк». Они не ожидают, что их речь будет воспринята серьезно, что, вероятно, никогда не имеет места. Играя с общим недоверием слушателей к манипуляции со стороны современных властей предержащих в сфере коммуникации и в политике партии, они внушают с помощью трюка «одинокий волк», что в действительности за ними стоит очень много, а именно действительные силы, которые работают против властей предержащих. В современной фазе разжигание ненависти к монополизму является одним из средств ускорить победу тоталитаризма. Слушатель, который ежедневно слышит по радио, что оратор один и работает за свой собственный счет, верит, что общественные и официальные организации сегодня не на его стороне, а скорее являются потенциальными силами интегрированного коллектива и «тайным царством, которое должно прийти». Гражданами его станут те, которые достаточно рано присоединились к нему. Очернение манипуляции является одним из средств ее. Рафинированным образом людям внушают убеждение, что инициатива в их руках и в руках их образца — оратора. Кажущаяся спонтанность речей агитаторов поднимается до уровня идеологии, чем в большей степени они ее лишаются.

Оратор подчеркивает симулированную спонтанность и неманипулированную индивидуальность посредством совершенно осознанного и настоятельного подчеркивания чувств. Это становится составной частью его техники и не только выставляется на всеобщий обзор, но также и рекомендуется. Томас при всякой возможности подчеркивает, что он чуть было «не плакал», когда он принимал от бедной старой вдовы пожертвование в размере 50 центов. Хотя все его личное обрамление — это обрамление вождя, он всячески избегает позы, «полной достоинства». Именно отказ от достоинства является, очевидно, самым действенным стимулом фашистской пропаганды. Гитлер постоянно прибегал к демонстративным истерическим вспышкам, и одно из его любимых выражений гласило: «Я бы скорее убил себя, чем…». У Томаса его трюк восходит к религиозным, евангелистским позам, к опоре на движение возрождения, которые противостоят официальному пресвитерианству. «Вы знаете, я благодарю Бога за то, что я, так сказать, освободил свое сердце за последние три года. Для пресвитерианца, который был воспитан так, чтобы не проявлять своего сердца, это, как известно, великая вещь. Послушайте, пресвитерианцы и англикане и все сторонники стоицизма, освободите ваши сердца! О, я знаю, как это трудно, как Вы себя чувствуете. Вы боитесь фанатизма[78]. Есть настоящее место, чтобы выразить любовь к Богу. Вам не нужно быть фанатичными, подумайте о том, что однажды сказал святой Августин: „Если вы позволите вашему сердцу заговорить, вы придете к Богу“. Похлопайте немного в ладоши. Вспомните о Старом Завете, вспомните то место, где говорится, что деревья от радости хлопали в ладоши. Вся природа восхваляла творца. Тот чудесный цветок, который цвел и склонился под солнцем, ни один человеческий глаз не увидит его никогда больше. Никакое животное его никогда не заметит. Он улыбается в честь Бога. Вся земля полна великолепия. Пророки восклицают, земля полна великолепия, великолепия Господня. Да, это чудесно узнать Бога, не правда ли? Великолепно знать Христа».