В начале лета всех студентов, которых отобрали для участия в исследовательской программе, пригласили на собрание в зал на юридическом факультете. Это красивое здание, декорированное обильно раскрашенными деревянными панелями, мрамором и греческими статуями. Первое, на что я обратила внимание, было то, насколько профессионально все выглядели. Сокурсники Джейка, многие из них на сорок пять сантиметров выше его и весили килограммов на сорок больше, были студенты. На них были джинсы и бейсбольные кепки, лица казались детскими, у них была проблемная кожа, и, вероятно, они не очень часто мылись. Другими словами, это были дети. Выпускники, наоборот, держали в руках кожаные портфели, и на них были темные офисные платья и костюмы. Мне же пришлось прервать его игру в летающую тарелку с братьями, поэтому на Джейке было то, что мы называем «форма», — бейсбольная кепка козырьком назад, футболка, шорты и шлепанцы, на мне самой ярко-розовый сарафан с застежкой впереди. Учитывая, как мы были одеты, мне стало несколько не по себе, когда я увидела, как руководитель программы направляется в нашу сторону.

— Вы — мама Джейка, — сказала она, пожимая мне руку. — Мы так рады, что он собирается принять участие в нашей программе. Мы так много ожидаем от него.

Полагаю, она уже знала, ноя — нет, что его участие в этой программе побило мировой рекорд. В тот день Джейк стал бы самым младшим исследователем в области астрофизики в мире.

Пока мы сидели и ждали, когда начнется собрание, я не могла не вспомнить свою собственную первую работу летом на ферме. Вместе с группой мексиканских рабочих-мигрантов я шла вдоль рядов посадок хлебных злаков, прореживая, выметывая и, наконец, опыляя их. От такой работы сильно болела спина, стояла страшная жара. Пот градом лил с нас, и вода хлюпала в высоких болотных сапогах, которые мы вынуждены были надевать. В обеденное время мы садились на перевернутые ведра и ели бутерброды; за полуприцепом было так жарко, что воздух поднимался волнами. Чтобы как-то развлечься, фермеры подкладывали дох лых мышей в наши ящички. Я научилась не визжать, потому что это вызывало еще больший смех «шутников».

Я очень боялась собак, которые охраняли поля, и мама прислала мне электронное устройство, с помощью которого их можно было отпугивать. Она увидела рекламу этого устройства на обложке журнала, но, думаю, не очень внимательно прочитала текст рекламы, поскольку оно действовало как раз наоборот и привлекало собак в больших количествах и вызывало у них агрессию. Так однажды я оказалась на дереве рядом с машиной и дрожала от страха, пока один из фермеров не забрал у меня устройство и не раздавил его каблуком сапога.

Следующим летом я работала у «Венди», там я пропахла маринадом, горчицей, кетчупом и мясным жиром, я настолько сильно пропиталась этими запахами, что мне казалось, они буквально выливаются из пор на моей коже. Этот «аромат» преследовал меня несколько месяцев. Не помогали ни душ, ни ванна. Когда я уходила с этой работы на работу в пиццерию, я честно рассказала хозяину о причинах:

— Мне нужно понюхать что-нибудь еще, просто для разнообразия.

Таковы были мои первые впечатления от работы, а это была первая работа Джейка. Надежда любого родителя, что его ребенку будет лучше, что он пойдет дальше, и вот мы здесь. Все, что я смогла тогда сделать, — это рассмеяться и покачать головой.

Женщина, которая руководила программой, поприветствовала нас и рассказала трогательную историю о том, как сама начинала работать в области исследований. Когда она получила письмо с приглашением заниматься исследовательской работой в университете, там также указывалось, что она будет получать стипендию. Но ее отец, рабочий, не мог даже представить себе, что кто-то будет платить ей за то, что она учится, думает или пишет. Он был убежден, что в письме указана сумма, которую они должны будут заплатить за ее участие, и он запретил ей туда ехать. До тех пор пока она не обналичила свой первый чек, он считал, что это какое-то жульничество. Она рассказывала все это так проникновенно, что меня бросило в жар. Я сидела там, в зале, в сарафане, и мне казалось, что я очень хорошо знаю ее отца.

Затем она стала рассказывать о программе наставничества. Каждый начинающий исследователь будет жить в комнате с более старшим студентом, у которого больше опыт и который сможет дать новичку то, что тому потребуется для успешной работы в выбранной им области.

Предполагается, что и те и другие будут очень серьезно относиться к такому положению дел. Наставником Джейка будет доктор Джоглекар. Исследователи будут не только общаться один на один со своими наставниками еженедельно, но они также будут раз в неделю принимать участие в официальном обеде с соблюдением рекомендуемого стиля одежды, где им будут читать лекции по более широкому спектру вопросов, касающихся профессионального роста и этики ученого.

Я была почти уверена, что мне будет ужасно скучно во время этой церемонии, но внезапно осознала, что плачу. Назначая наставника для Джейка, университет как бы демонстрировал свою уверенность в нем.

— Мы будем поддерживать тебя, будем направлять тебя и помогать, если тебе понадобится помощь.

Настало время, когда я должна была «поделиться» Джейком, позволить ему получить поддержку, которую он заслуживает.

Джейк отнесся ко всему несколько спокойнее.

— Серьезно? Мне придется надевать костюм?

Правда, у него не было костюма. В тех редких случаях, когда нам нужно было принарядиться, Джейк всегда прекрасно обходился чистыми темными брюками и красивым свитером. Поэтому мы тут же отправились в универмаг «Мейси» в крупном торговом центре. Пока портной, держа губами булавки и стоя на коленях, возился на уровне его лодыжек, чтобы подогнать длину брюк по росту, Джейк сбросил шлепанцы и продемонстрировал всему миру свои пыльные ноги.

— Он играл во фрисби на площадке, — нашлась я, извиняясь перед беднягой портным. (В тот день он получил от меня вознаграждение: показал мне, как завязывать галстук.) Когда портной поинтересовался, почему мы покупаем костюм, мы с Джейком переглянулись. — Нам предстоит идти на свадьбу в конце лета, — сказала я, что было правдой и, конечно, гораздо понятнее.

Когда галстук был уже завязан, а костюм заколот булавками, я отошла в сторону и посмотрела на моего маленького мальчика. Он выглядел потрясающе — почти.

— Джейк, тебе придется снять свою бейсболку.

Ему это не очень понравилось, тем не менее он ее снял. Волосы были слишком длинные и торчали в разные стороны.

— Думаю, тебе нужно подстричься.

— Нет, мама! Не буду я стричься. Это мои научные волосы!

Я громко расхохоталась. Наставник не наставник, это все еще мой малыш. Обучая ребенка ездить на велосипеде, вы ходите рядом с ним по улице. Вы нужны ему, чтобы поддерживать его, пока он не научиться держать равновесие самостоятельно. Иногда он падает, но очень скоро приобретается навык, и, хотя ваша рука все еще поддерживает его, случается чудо: он находит свой путь и удаляется от вас.

В тот день я увидела, как мальчик впервые самостоятельно едет на велосипеде. Мне было страшно, что я остаюсь здесь и наблюдаю, как он исчезает за горизонтом. Но, что замечательно, Джейк не оставил нас в пыли, поднятой колесами. И никогда не оставит. Ему не будет трудно подождать нас на углу, или он будет ездить кругами, чтобы не потерять нас из виду. Он возвращается ко мне после каждого занятия в университете, рассказывает забавные истории о том, кто что сказал, об ошибках, которые он обнаружил в учебнике, и о тех новых идеях, которые он поддерживает или отвергает. Он возвращается к тем ребятам, которым помогал и для которых был наставником. В настоящее время Джейк пишет книгу, которая поможет детям не бояться математики. Он так настроен — помогать другим, особенно детям, увидеть красоту математики и естествознания. Он всех нас хочет увлечь за собой. И это то, что так прекрасно в Джейке. Мне придется научиться доверять другим людям, которые окружают его. Больше того, мне придется «поделиться» им. Для меня эта книга и есть такая возможность «поделиться» Джейком и его даром со всем миром.