– Папа, успокойся! – взмолилась Фиона, бросаясь к нему. – Не надо так переживать! Просто кто-то неудачно пошутил.

Мистер Бейнс позволил себя успокоить, но еще долго что-то ворчал под нос.

Кстати, на самом деле он был практически вне подозрений. Возможность у него, разумеется, была, пока остальные отплясывали на вечеринке, вот только по времени не сходилось: Минни с приятелем слышали живую Лили гораздо позже. К тому же, по описанию свидетелей, упитанный Бейнс на роль собеседника мисс Брадшо тоже никак не подходил…

Далее в убийстве были последовательно обвинены: Дэйв (из ревности), Эстер (из зависти), Огден (в пылу пьяной ссоры), Дэниел (из-за несчастной любви), Тоби (он ведь потом на Нолана покушался!) и некий мстительный бывший любовник (или его жена, на выбор).

М-да, в этом деле явных мотивов нет ни у кого, а все эти сомнительные рассуждения не давали ровным счетом ничего. Сплошное гадание на кофейной гуще!

– М-да, – резюмировала Хелен, когда версии закончились. – Боюсь, мы ничего таким образом не прояснили.

– А по-моему, интересно получилось! – не согласилась Бэйби.

– И весело, – поддакнул Дэйв, который явно получал удовольствие от метаний очередного «подозреваемого», когда на того указывал обвиняющий перст.

– Ты-то уж точно развлекся, – заметила Хелен, бросив на брата уничижительный взгляд, – что за манера иронизировать над всем без разбора?

– Ты-то уж точно всегда серьезна, – спародировал ее фразу братец и посоветовал ласково: – Сестренка, будь попроще, и люди к тебе потянутся.

– Брейк, – вмешалась Бэйби. – Успокойтесь уже, все равно никто не поверит в вашу ссору.

– Ну вот, – фыркнул Дэйв, – испортила такое развлечение!

Бэйби только отмахнулась и принялась бережно складывать все бумажки.

– Зачем вы их собираете? – не выдержала Фиона, в своем не по размеру большом желтом свитере похожая на утенка.

– Инспектору покажу, – Бэйби засунула листки в карман блузы. – Ему будет интересно.

– Сомневаюсь, – заметила Хелен с тяжким вздохом (дескать, попались же такие скудоумные родственники!). – Инспектору вовсе неинтересны все эти нелепые догадки. Полиции любопытны лишь показания свидетелей и всякие исследования. Следы, отпечатки пальцев…

– Ну так свидетелей же нет, – пожала плечами Бэйби.

– Напрасно вы так думаете, – ответила Хелен хладнокровно. – Я кое-что видела, только не хотела говорить. А теперь намерена завтра же обратиться в полицию!

Заявление Хелен произвело эффект разорвавшейся бомбы. Все что-то спрашивали, галдели, перебивали друг друга…

– Завтра, – покачала головой она, переждав первый гвалт. – Уже поздно, я устала и не хочу ничего объяснять. И вообще, вы не находите, что в полиции должны узнать об этом первыми? Доброй ночи всем.

И она вышла, притворив за собой дверь.

– Да ничего она не знает! – нарушил молчание Бейнс.

– Или вам так хочется? – насмешливо ответил Дэйв и встал. – Я тоже спать, доброй всем ночи.

Переглядываясь и перешептываясь, гости разошлись по комнатам.

А я лежал, закрыв морду лапами, и горестно думал: «Вляпался!»

Пострадав минут пять, я вздохнул, поднялся и потрусил к задней двери.

Ной не ной, а придется расхлебывать ту кашу, что заварила Хелен.

День седьмой

Ночевать не явился ни Алекс сам собой, ни в виде Джинто, и Майя была намерена поставить это ему на вид. Потому что… Потому что это была последняя ночь, которую они могли провести вместе. Задерживаться в Британии девушка не собиралась – близился праздник, и если она успеет привезти священную кошку до его начала, ее саму обожествят! Не то чтобы ей так уж хотелось стать богиней при жизни, но все равно приятно, и матушка порадуется: она-то была всего лишь младшей жрицей при храме!

Поворочавшись, Майя кое-как пристроилась на твердой подушке (в самом деле она камнями набита, что ли?) и почти уже уснула, как по Эбервиль-хаусу разнесся леденящий душу вопль.

Она вскочила, озираясь, и тут вопль повторился, только в нем уже звучали гневные нотки…

Накинув пеньюар и прихватив лампу, Майя выглянула за дверь и сообразила, что кричат на чердаке. Вернее, кричит кто-то один (папаша Бейнс, опознала она его по громовому голосу), а еще двое оправдываются.

– Да можно в этом доме хоть одну ночь поспать спокойно? – приоткрыла дверь Бэйби. – Что там, Майя?

– Не знаю, пойду гляну, – ответила она и, подхватив подол, легко взбежала по лесенке. Бэйби в байковой пижаме топотала следом, сопя от любопытства.

На чердаке бесновался старший Бейнс, то хватаясь за сердце, то принимаясь топать ногами и воздевать кулаки (задевая ими стропила, чердак был невысоким).

Прямо перед ним, в романтическом окружении горящих свечей на расстеленном матраце в позе древнего римлянина за трапезой возлежал Дэйв в одних трусах и с наслаждением внимал гневной речи Хвалибога. За его широкой спиной пряталась Эстер в кружевном белье и чулках («Ничего себе, – шепнула Бэйби, – дорогие штучки!»), с распущенными волосами, и делала вид, будто ее там вовсе нет.

– Что за шум? – спросила вдруг позади миссис Донован, и обе девушки от неожиданности чуть не загремели с лестницы. – Дайте пройти, мисс… Что тут происходит? Мистер Маккинби, вы что, хотели спалить дом? Это можно сделать куда более простым способом…

Девушки поднялись наверх и тихо отошли в сторону.

– Негодяй! – проревел Бейнс и топнул так, что снаружи, кажется, отвалилась черепица.

– Успокойтесь, не то с вами сделается удар, – сказала экономка.

Майя отметила, что выглядит она по-прежнему очень довольной. (А Эндрю Уоррен, к слову, так никуда и не уехал, дескать, куда же он денется на ночь глядя, пускай уж заночует, как сказала миссис Донован. Где именно он будет ночевать, она не уточнила.)

– Что случилось? – повторила миссис Донован.

– Мне явился дух Генри Уоррена, – трагическим голосом произнес Бейнс. – Он позвал меня за собой…

– На тот свет? – уточнила экономка.

– Нет, боже упаси! Он сказал – идем со мной, я покажу тебе, где твое сокровище…

– И вы пошли?

– Ну разумеется! Тоби прав, Дэниелу нужно срочное лечение, вот я и…

Бэйби тихо хихикала за спиной у Майи.

– Я поднялся за ним на чердак… – продолжал Бейнс, – и глазам моим предстало премерзкое, богопротивное зрелище! Этот… этот… – он ткнул пальцем в Дэйва, – вытворял с моим сокровищем такое, что и помыслить страшно!

Тут уже и Майя с трудом сдержала улыбку.

– Сокровище не возражало, – вставил Дэйв. – Я бы даже сказал, активно содействовало.