— Я, наверное, напрасно отнимаю у вас время… — продолжая стоять, завел прощальную песнь Данилов.

— Так это же серьезный вопрос, — главный врач, оказывается, тоже умел улыбаться и даже шутить. — Семь раз расспроси — один раз выгони.

— Сергей Андреевич, вы сильно заняты? — в открывшуюся дверь просунулась женская голова.

— Сильно! — ответил главный, оказавшийся Сергеем Андреевичем.

Дверь захлопнулась.

— А если я позвоню в ваш отдел кадров справиться о вас, то не узнаю ли я там чего-то этакого, сенсационного? — прищурился главный, вцепившись обеими руками в подлокотники.

Головная боль из давяще-стягивающей превратилась в пульсирующую. Хрен, как утверждает народная мудрость, редьки не слаще.

— Попробуйте, — невежливо буркнул Данилов и предложил: — Телефон подсказать?

— Спасибо. У меня есть, — ответил главный. — Я сам когда-то два года на семнадцатой подстанции отработал. Знаете такую?

— Кто ж ее не знает, угол Летчика Бабушкина и Печорской.

— Потом в стационар ушел, где дорос до заведующего приемным отделением, — продолжил излагать свою биографию Сергей Андреевич, — оттуда перешел заместителем главного врача в медсанчасть при третьем управлении, — он кивнул на окно, в котором виднелось здание, отделенное от поликлиники бетонным забором, — а там уже и до этого кресла рукой подать было! Скажите-ка…

— Владимир Александрович, — подсказал Данилов.

— Скажите-ка, Владимир Александрович, а может быть, вы захотите стать кардиологом? — неожиданно предложил главный врач. — В деньгах, с одной стороны, конечно же потеряете, но работа на месте, без беготни по участку, есть возможность совмещать на полставочки врачом функциональной диагностики, кардиограммы самому себе расшифровывать, да и премиями обижать не буду, если сработаемся, конечно.

Предложение виделось Данилову заманчивым и в то же время не совсем подходящим.

— Учиться отправлю сразу же — в сентябре, — добавил Сергей Андреевич.

— Мягко стелете, Сергей Андреевич, — попробовал отшутиться Данилов. — Подумать надо.

— Двух дней вам хватит? — спросил главный.

— Хватит, — поднялся со стула Данилов. — Если надумаю в кардиологи, то приду оформляться. Ну а если нет, тогда позвоню…

— Не надо звонить, Владимир Александрович. Если нет — все равно приходите, — поправил главный врач. — Оформим вас участковым врачом. Мне кажется, что мы сработаемся…

Проходя мимо регистратуры на первом этаже поликлиники, Данилов услышал разговор пенсионерок, стоявших в очереди за своими амбулаторными картами:

— Анна Петровна, я на третий этаж поднялась, а там народу — тьма-тьмущая. Пошли лучше домой, «скорую» вызовем…

— А и правда — приедут, давление померят, магнезию сделают.

— И вызов на завтра в поликлинику передадут. Ольга Александровна придет и на дому нам все рецепты выпишет, даже звонить с утра не придется. Пошли!

— О, сколько нам открытий чудных!.. — негромко сказал Данилов, толкая тяжелую дверь.

Он вышел из поликлиники и решил пройтись пешком до дома, чтобы сполна насладиться теплым летним днем. Это такая редкость, когда никуда не надо спешить. Просто праздник какой-то!

Данилов неторопливо шел по знакомой с детства улице, предвкушая хороший вечер. Он думал о том, как сейчас он придет домой, поиграет на скрипке, затем немного прошвырнется по Интернету, а ближе к пяти позвонит Елене и вытащит ее куда-нибудь, или напросится к ней в гости. Надо же в конце концов посоветоваться с кем-то близким и понимающим на тему выбора своей будущей специальности.

Данилов мог бы спокойно решить этот вопрос самостоятельно, но обсудить его с Еленой было приятно, а отказывать себе в приятном Данилов не привык.

30 апреля 1898 года на четвертой странице газеты «Московские ведомости» появилось сообщение: «В видах упорядочения дела подания первоначальной помощи лицам внезапно заболевшим на улицах и в общественных местах города Москвы начальника Московской полиции предположено организовать при полицейских домах, а также в некоторых других пунктах особые санитарные станции для подания первоначальной медицинской помощи».

Именно в 1898 году на московских улицах появились первые кареты «скорой» помощи. Две первые Станции скорой помощи были открыты при Сущевском и Сретенском полицейских участках. Каждой из Станций полагалось по одной карете, на которой выезжали врач, фельдшер и санитар. Кареты были оснащены укладкой с медикаментами, хирургическими инструментами и перевязочным материалом. Выезжали кареты на уличные вызовы в пределах своей полицейской части. На квартиры выезжать запрещалось, причем правом вызова обладали только официальные лица — полицейские чины, дворники, ночные сторожа.

Дежурства были суточными, начинались они в три часа пополудни и заканчивались в это же время на следующий день, причем дежурить могли и штатные врачи полиции, и сверхштатные.

Все вызовы фиксировались в специальном журнале с указанием паспортных данных пациентов, вида и характера оказанной ему помощи, места, куда они были доставлены, и времени доставки. Вызовы принимались только на улицы.

13 июня 1898 года (поистине несчастливый день) Скорая помощь впервые в истории Москвы выехала на место катастрофы. На Иерусалимском проезде, в доме Суровцева, внезапно рухнула возводимая рабочими каменная стена. Пострадало девять человек, пятеро из которых были госпитализированы. К дому Суровцева выезжали обе кареты.

В 1899 году открылись еще три станции при Лефортовском, Таганском и Якиманском полицейских участках. В январе 1900 года шестая Станция скорой помощи открылась при Пречистенском пожарном депо. Седьмой по счету Станцией скорой помощи стала Пресненская, начавшая работу в мае 1902 года. В 1903 году в Москве появилась первая карета для перевозки рожениц при родильном приюте братьев Бахрушиных…

В наши дни на Станции скорой и неотложной медицинской помощи города Москвы за сутки совершается в среднем от семи до восьми с половиной тысяч выездов к пациентам. А бывает и больше, это уж как сложатся обстоятельства.

«В конце концов, главное в жизни — это сама жизнь».

Теодор Драйзер

«Вы ликуете шумной толпой,

Он — всегда и повсюду один.

Вы идете обычной тропой,

Он — к снегам недоступных вершин.

Вы глубоких скорбей далеки;

Он не создан для мелких невзгод.

Вы — течение мутной реки;

Он — источник нетронутых вод.

Вы боитесь неравной борьбы;

Цель его — «иль на нем — или с ним!»

Вы — минутного чувства рабы;

Он — властитель над сердцем своим».