— Это вкусно, госпожа. Наши дети становятся сильнее от такой еды, — послышался женский голос.

Роза подняла глаза. Стоявшая перед ней молодая женщина смотрела на нее с едва заметной улыбкой. Роза покосилась на Гуннара и пробормотала:

— Думаю, она хочет, чтобы я это съела. Но ее английский такой непонятный… Я не уверена, что правильно ее поняла.

— Да, вы все правильно поняли, — ответил Гуннар по-французски. Он сидел в тени и походил сейчас на грозного языческого бога. Роза совсем не удивилась, заметив, что молодая женщина поглядывала на него с восхищением. Точно также смотрели на викинга и ее собственные служанки в Сомерфорде. Да, все без исключения женщины таращились па Гуннара Олафсона, едва лишь он появлялся перед ними.

Викинг что-то сказал женщине по-английски, и та радостно закивала и улыбнулась. Покосившись на Розу, она наполнила плошку Гуннара молоком и, уходя, еще раз на него посмотрела. Вскоре Роза услышала голоса нескольких женщин, что-то бурно обсуждавших. Затем в хижину заглянула еще одна женщина, постарше. Эта женщина почти сразу же исчезла, а потом рядом с хижиной снова зазвучали голоса, только на сей раз Роза услышала голос Годенере. Судя по всему, он прогонял назойливых женщин и объяснял им, что гости должны отдохнуть. Прошло еще какое-то время, и женщины действительно удалились.

Роза вздохнула с облегчением. Поведение этих островитянок показалось ей ужасно смешным — и вместе с тем весьма раздражало. Роза бросила взгляд на Гуннара и усмехнулась.

— В чем дело? — Викинг нахмурился, и его рука с плошкой молока замерла у рта.

— В вас, — ответила Роза.

Гуннар уставился на нее в изумлении, а Роза еще больше развеселилась. Неужели Гуннар Олафсон действительно ничего не заметил? Или просто делал вид, что не заметил?

.— Во мне? — переспросил он наконец, и Роза вдруг поняла, что он смутился.

— Да, разумеется, — кивнула Роза. — Вы заметили, как они смотрят на вас? Ну… все эти женщины. Вы, Гуннар, — словно огромный цветок, а они — глупые пчелы и бабочки, слетающиеся на аромат в надежде вкусить нектара. Теперь они потеряны для всех остальных цветков навсегда.

Гуннар молча смотрел на Розу, в то время как та, прижимая ладонь к губам, старалась сдержать рвавшийся наружу смех. Разумеется, Роза понимала, что это нервный смех, потому что на самом деле она злилась. И если бы сейчас здесь была Констанс, то она непременно посоветовала бы своей госпоже сделать несколько глубоких вдохов, а потом расслабиться. В конце концов, стараясь успокоиться, Роза так и поступила. Но она по-прежнему злилась на Гуннара. Этот человек — лжец и обманщик! Наверное, он сейчас притворялся, делая вид, что ничего не понял. Конечно же, он прекрасно все понял! Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем еще одна из местных жительниц найдет предлог, чтобы заглянуть к ним в хижину? И что это будет за предлог? Принесет ли она еще молока? Или рыбы? Или этих ужасных водорослей?

Роза снова засмеялась и тут же опять прижала ладонь к губам.

— Неужели вы ревнуете, Роза? — неожиданно спросил Гуннар.

Роза вздрогнула и резко выпрямилась. А затем опять сделала несколько глубоких вдохов.

— Ревную?.. — пробормотала она. — Нет, разумеется. Я не настолько глупа, сэр рыцарь.

Гуннар немного помолчал, потом спросил:

— А что дурного в том, что женщины восхищаются мужчиной? Ведь мужчины всегда восхищаются красивыми женщинами. — Он вдруг подался вперед, и в его глазах появился блеск, от которого Розе сделалось не по себе.

Она нахмурилась и пробурчала:

— Так вот как вы это называете? Восхищение? Да эти бедняжки начнут ходить вокруг вас кругами, стоит вам только попросить!

— А вы — нет? — спросил Гуннар, он придвинулся к ней еще ближе. — Что же вы молчите, госпожа?

Роза вскинула подбородок и заявила:

— А я — нет. Я не стану так себя вести! Просто одни женщины более доверчивы, чем другие, поэтому не понимают, что мужчинам нельзя доверять, и если я не догадалась об этом раньше, то теперь все поняла! Мужчины не могут чувствовать так же, как женщины. Их сердца совершенно холодные. Холодные… как меч, который вы всегда носите на своем ремне. Мужчины используют свое сердце, чтобы наносить раны. И иногда раны эти оказываются смертельными. Последние слова Розы весьма озадачили Гуннара. Он внимательно посмотрел на нее, потом сказал:

— Я вижу, вы действительно верите в то, что говорите. Значит ли это, что в юности вам преподали урок?

Роза побледнела. Она не нашлась с ответом. «Впрочем, я и так сказала слишком много», — промелькнуло у нее в голове.

Тут Гуннар заговорил, на сей раз почти шепотом:

— А вот мой отец отдал бы за мать жизнь. Он стал бы сражаться с целой армией, чтобы защитить ее. Разве это не глубокое чувство, госпожа?

Правда ли это? Или очередная ложь?

— И лорд Радульф будет выть, подобно волку, потерявшему волчицу, если что-то случится с леди Лили. Он как-то признался мне, что она, словно солнце, освещает его жизнь. Разве это не глубокое чувство, госпожа?

— Вы искажаете мои слова, — сказала Роза.

— Каким образом? Я просто хочу указать вам, что вы ошибаетесь. Не все мужчины такие, как вы думаете.

— Вы упомянули двоих мужчин, которые заботятся о своих женщинах, — заметила Роза. — А сколько тех, кому женщины безразличны?

— Вы меряете всех одной меркой, госпожа.

Роза снова нахмурилась. Сейчас Гуннар улыбался с таким видом, как если бы выиграл спор. Но он ошибался, а она была права — Роза точно это знала. И только это имело значение.

Пожав плечами, она проговорила:

— Вам таких вещей не понять? Ведь вы мужчина.

— Да, я мужчина, — кивнул Гуннар'. — Но это не означает, что я глуп. Поверьте, госпожа, я многое понимаю. — Тут его пальцы — длинные и теплые — крепко сжали ее колено. — Например, я понимаю, что вам нравится, когда я так до вас дотрагиваюсь, — добавил он тихим шепотом. Роза отстранила его руку.

— Это совсем другое!

— Неужели? — Гуннар опустился перед ней на колени. Ее глаза метали молнии, но он по-прежнему улыбался. «Он что, не понимает, что я его ненавижу?!» — мысленно воскликнула Роза. — Я знаю, что вам и это понравится, — сказал он, наклоняясь к ней, и она почувствовала его горячее дыхание.

— Ошибаетесь, — прошептала Роза.

В следующее мгновение он впился поцелуем в ее губы, и Роза забыла о своей «ненависти». Ей показалось, что все вокруг потеряло для нее значение, все, кроме губ Гуннара и горячего мускулистого тела. Она обвила руками его шею и, прижавшись к нему покрепче, ответила на его поцелуй.

Когда же поцелуй их прервался, он заглянул ей в глаза и тихо сказал:

— Роза, я знаю, что вы желаете меня. Вы сейчас — как в огне. Я понимаю это, потому что тоже сгораю от желания.