– Нет. Хотя если он меня найдет, то вряд ли это хорошо закончится. Я ж с ним такую дорогу прошел, видел его в деле. Убьет, как комара прихлопнет. Так мне и надо, наверное. Может, он как раз к реке пошел, куда меня Лена направила?

– Не пошел. И не жди его. Судя по тому, что ты мне рассказал, никто его больше не увидит. Замуровали Тимофея в цемент где-нибудь в бункере, когда он за оплатой пришел. В таких делах заказчик иногда сам может управиться не хуже наемника. Только под подозрение попадать не хочет. А наемника никто не хватится, да и платить ему не придется.

Денис обдумал сказанное. Странно, что самому в голову не пришло. И правда, зачем оставлять в живых того, кто слишком много знает? Особенно когда тайна и есть твоя главная цель, а человеческая жизнь ничего не значит. Вот только одна проблема… Знал ли этот неизвестный заказчик о том, что Тимофей пришел не один? И какие последствия это может иметь для самого Дениса? Главный Привратник был, кажется, стариком довольно противным, но все же единственным родственником Елены. Да и умирать ему не хотелось. Что теперь будет с девушкой? И, конечно, Алексей своего не упустит! Пожалеет, навешает лапши на уши, они же с Леной друзья детства, уж он-то точно знает, что надо сказать и что сделать. Политик. Такой же, как и Главный…

* * *

С некоторых пор Алексею разонравились приватные разговоры – все равно ничего хорошего для себя не услышишь, только опять окажется втянутым в очередные хитросплетения и заговоры. Впрочем, нечего жалеть: сам втянулся, по собственной воле. Да еще и четырех человек в жертву этому принес. Поэтому надо выжимать пользу из этой ситуации по максимуму, всю, какую только можно. Грицких даже не скрывал своих намерений, не называя, впрочем, вещи своими именами. Речь шла о недовольстве в Совете, а не о предстоящей смене лидера. Алексей не удивлялся отсутствию остальных Привратников, этот этап у заговорщиков еще впереди. Заручившись поддержкой и обещанием слушаться его указаний на первых порах, Юрий Федорович перешел к повседневным делам и сплетням. У Алексея был только один вопрос к нему: что с расследованием обстоятельств смерти Нестерова? Слова-то произнесены перед похоронами, но ничего за ними не последовало. Задать такой вопрос он не мог, и не задавать его – тоже. Неприлично умалчивать о серьезном деле, тем более убит его покровитель, в некотором смысле – самый близкий человек после Елены. А спросить… Не спрашивал. Алексей оправдывался перед самим собой тем, что не хочет попадать под подозрение, что его интерес может быть неверно истолкован. Но себя не обманешь: он просто не хотел об этом говорить. Ни с Грицких, ни с кем-либо еще. Неверно стратегически, нужно было заставить себя. Но «силовик» избавил его от трудного выбора:

– Мы с вами совсем забыли о наемнике. Народ хочет знать, кем он был, кем послан. Что сказать им?

Решение задачи в таком ключе Алексею понравилось. Привратник мыслил еще более приземленно: не кто убил, а что теперь сказать людям? Нужно было что-то отвечать, угадывая новое направление.

– Жаль, соседи ни при чем. Хотя новая война нам сейчас не нужна совершенно… Не до этого. И не до расследования, если честно.

– Вот именно. Некоторое время мы протянем на общих словах, оправдываясь занятостью, еще немного времени даст нам смещение Никитина. А потом всё – след простыл, поздняк метаться. Спишем за истечением срока давности.

Алексей знал, что в прошлом Юрий Федорович имел какое-то отношение к правоохранительной системе, но никогда не интересовался, к какому именно ведомству. Судя по ответу – исключительно к бюрократическому.

– Здесь ведь может быть один подход: ищи, кому выгодно, «куй продест», как говорили раньше. – Взгляд у Грицких был тяжелый, в самую душу заглядывал. Но душу молодой Привратник давно где-то оставил и забыл о ней, Совету нужна не душа, а действия. И здесь нет места эмоциям: лишь планы, проекты и решения. Только легкая усмешка на лице нового советника… – Не смеетесь, Алексей, значит, латынь вам немного знакома. Другой бы уже хохотал над словом, неприличным для русского уха.

– Я в бункер попал не младенцем, двенадцать лет было. Книги читал, детективы тоже.

– Только вы, Алексей, из вашего поколения понимаете… Остальные не доросли еще. Короче говоря, кому выгодно… А выгодно Никитину. Выгодно вам. И мне.

Не будет никакого расследования, по крайней мере, сейчас, когда Привратник занят совсем другим делом. Безразлично, кто расчистил ему дорогу к престолу – пока Юрий Борисович не сядет на него прочно, отвлекаться не будет. Не один Алексей здесь пользовался ситуацией по максимуму. И будущий Главный наверняка также предпочтет внешнего врага внутреннему. Интуиция политика развивалась всё сильнее, опыт накапливался по ходу дела. Алексей понимал, что начинает сливаться с Советом, тихая подковерная борьба утомляла не хуже перестрелки, и здесь тоже было что терять. Теперь было. Власть бесценна сама по себе. Он уже не вернется обратно, вниз, к остальным. Любыми средствами…

* * *

Денис сидел на берегу, не замечая сырости, и смотрел на болото. Теперь он знал, в какой стороне находится бункер. И если долго идти в ту сторону, то можно было бы… Он думал, что мог бы дождаться Елену там, неподалеку, ведь иногда она выходит наружу. Но теперь, после смерти ее дяди, кто знает, может ли она выходить? Да и хочет ли? Не до того ей сейчас. И ждать пришлось бы долго. Денис готов был окопаться там хоть на месяц, теперь он понял, что ожидание – не наказание, и оно приносит плоды, в конце концов. Слишком дорогой ценой, но урок был усвоен.

Позади послышались шаги, но Денис не оборачивался. Кто бы это ни был, здесь нет врагов.

– Дэн, тишина-то какая!

Действительно, черная вода блестела, как зеркало, в ней отражались облака, подсвеченные последними лучами солнца. Теперь, когда Денис уже начал привыкать к свету, он мог хоть немного посмотреть на закат. Но самого солнца не видел. Ждал, когда от него останется только самый краешек, который уже готов скрыться за лесом и подмигивает напоследок сквозь темные ветки.

Стас кулаком сбил на лету гудящего комара, отправив того в воду. Пришибленный комар забрался на плавающий лист и недовольно встряхивал мокрыми крыльями.

– Хороший вечер. Завтра дождя не будет. Утром на охоту пойдем, а то Бабка жалуется: уже весь суп, говорит, сожрали. Хоть сегодня отдохнуть можно. Ты-то как? Устал в кузнице?

– Не очень. Знаешь, Стас, я на Бауманской думал, что мастерские – это не для меня. А тут почему-то оказалось, что это интересно…

– Это тебе от безделья так кажется. – Станислав вытащил из-за спины мешок. Там оказалась старая гитара, расклеившаяся немного от постоянной влажности. Но умелые руки все же извлекли из нее вполне приличный звук, пусть и слегка глуховатый. А может, так показалось из-за наплывавшего на них тумана? Стас прокашлялся. Денис покосился на него: неужели петь собрался? А есть на свете хоть что-нибудь, чего лесной охотник не умеет? Тот подтвердил его мысли:

– С голосом у меня не очень… Ну да ничего, когда душа поет – авось уши не завянут!