Трент выглядел обиженным, но держал себя в руках:

– Я не притворяюсь, что оправдываюсь, Бинк. Манденийская трагедия моей семьи явилась толчком, не оправданием, а толчком для моего возвращения. Для меня в Мандении не осталось ничего, для чего стоило бы жить, поэтому, естественно, моя ориентация обратилась к Ксанфу, моей родине. Вредить Ксанфу я не хочу, я надеюсь принести ему пользу, открыв его современной реальности, пока не стало слишком поздно. Даже если случатся какие-то смерти, это небольшая цена за окончательное спасение Ксанфа.

– Ты считаешь, Ксанф не выживет, если ты его не завоюешь? – Бинк постарался вложить в свой тон как можно больше сарказма, но получилось не слишком убедительно. Если бы он имел самообладание и убежденность Злого Волшебника!

– Да, действительно, это так. Ксанф давно уже созрел для новой Волны колонизации, и такая Волна принесет ему лишь пользу, как и предыдущие.

– Волны несли лишь убийства, насилие и разрушение! Они были проклятьем Ксанфа!

– Некоторые – да, были такими, – покачал головой Трент, – но другие принесли большую пользу, например, Четвертая Волна, временем которой датируется постройка этого замка. Не сами Волны, а их организованность вызывали неприятности. В целом же они явились существенно необходимыми для прогресса Ксанфа. Но я сейчас не жду, что ты в это поверишь. Сейчас я просто пытаюсь завербовать тебя на свою сторону.

Что-то в этой беседе все больше беспокоило Бинка. Злой Волшебник казался слишком зрелым, слишком рассудительным, слишком знающим, слишком убедительным. Трент был неправ, он должен был быть неправым, и все же он говорил с такой убедительностью, что обнаружить его неправоту Бинк не мог.

– Попытайся завербовать меня, – сказал он.

– Я рад, что ты это сказал, Бинк. Мне хотелось бы, чтобы ты знал мою логику. Возможно, ты сможешь предложить какую-нибудь позитивную критику.

Все это походило на сложную интеллектуальную игру. Бинк попробовал воспринимать слова Трента, как сарказм, но был уверен, что это не так. Он боялся, что Волшебник умнее, нежели он, но также знал, что считать правдой.

– Может быть, и смогу, – поосторожничал он. Бинк испытывал ощущение, словно он шел по дикой местности, выбирая самые надежные тропинки, но неизбежно приближаясь к ловушке в центре. Замок Ругна – на физическом и интеллектуальном уровне не имел голоса восемьсот лет, но теперь у него такой голос прорезался. Бинк мог фехтовать с таким голосом с тем же успехом, что и с острым мечом Волшебника, хотя он и должен сделать такую попытку.

– Моя логика двойная. Часть ее относится к Мандении, а часть – к Ксанфу, видишь ли, несмотря на определенные пробелы в этике и политике, Мандения за последние несколько столетий здорово шагнула вперед, благодаря ряду людей, которые совершали открытия и распространили об этом информацию. Во многих отношениях Мандения гораздо более прогрессивная и цивилизованная страна, чем Ксанф. К несчастью, военное искусство и техника Мандении тоже прогрессировали. Это тебе придется принять на веру, так в данный момент я это ничем доказать не могу. Мандения обладает оружием, которое легко может уничтожить всю жизнь в Ксанфе, несмотря на его Щит.

– Это ложь! – вскричал Бинк. – Ничто не может проникнуть сквозь Щит!

– Исключая нас троих, – пробормотал Трент. – Но основное назначение Щита – живые существа. Ты можешь проскочить его, твое тело легко его преодолеет, но сам ты будешь мертв, когда окажешься на другой стороне.

– Именно.

– Нет, не то же самое, Бинк. Знаешь, существуют большие орудия, которые кидают снаряды, мертвую материю, такие как мощные бомбы, вроде твоей ягодной бомбы, но гораздо хуже, предназначенные взрываться при ударе. По сравнению с Манденией, Ксанф маленькая страна. Если манденийцы захотят, они смогут забросать весь Ксанф снарядами. При такой атаке будет уничтожен даже магический Камень. Люди Ксанфа больше не смогут игнорировать манденийцев. Тех слишком много, мы не сможем оставаться вечно в неизвестности. Они могут и когда-нибудь уничтожат нас. Если мы не установим сейчас с ними отношений.

Бинк недоверчиво-непонимающе покачал головой. Но Трент продолжал без всякого раздражения:

– Теперь рассмотрим сам Ксанф с другой стороны. Никакой угрозы для Мандении он не представляет, так как там магия не действует. Но он представляет открытую угрозу для жизни в самом Ксанфе.

– Ксанф угрожает Ксанфу? Это чепуха и причем явная.

Теперь улыбка Трента стала несколько снисходительной.

– Я вижу, у тебя были неприятности с логикой манденийской науки, – он стал серьезным, прежде чем Бинк смог спросить об этом. – Нет, я к тебе несправедлив. Эта внутренняя угроза Ксанфу – нечто, о чем я узнал лишь за последние несколько дней, проведенных за исследованиями в этой библиотеке. Один этот аспект оправдывает сохранение замка, так как в библиотеке аккумулированы древние знания, жизненно важные для общества Ксанфа.

Бинк пребывал в сомнении.

– Мы прожили без этой библиотеки восемьсот лет, можем прожить и дальше.

– Да, но образ этой жизни! – покачал головой Трент, словно ощущая нечто слишком обширное, чтобы это можно было выразить словами. Он встал и подошел к полке рядом. Взяв книгу, он осторожно перелистывал ее хрупкие страницы. Потом положил перед Бинком открытую книгу. – Что на этой картинке?

– Дракон, – легко ответил Бинк.

– А это? – Трент перекинул страницу.

– Мантикора, – в чем дело? Картинки были аккуратными, хотя и не совпадали точно с современными существами. Пропорции и детали несколько различались.

– А это?

На картинке было изображено четвероногое животное с головой человека, лошадиным хвостом и кошачьими ступнями.

– Кентавр. Знаешь... мы можем восхищаться картинками весь день, но... – Что общее имеют эти существа?

– Они обладают человеческими головами или частями тела, исключая дракона, хотя в этой книге у одного почти человеческий подбородок вместо морды. Некоторые обладают человеческим умом.

– Точно! Заметь последовательность. Проследи дракона через похожие виды и он станет все более походить на человека. Это тебе ни о чем не говорит? – Только, что некоторые существа были более человекоподобны, чем другие. В любом случае, большая часть этих картинок устарела, существа больше не выглядят так.

– Кентавры учили тебя Теории Эволюции?

– О, конечно. Сегодняшние создания произошли от более примитивных и более приспособлены для выживания. Вернись назад достаточно и ты найдешь общего предка.

– Правильно. Но в Мандении существа вроде ламии, мантикоры или дракона никогда не возникали.

– Конечно, нет. Они же магические. Они возникли благодаря магической селекции. Только в Ксанфе могли...

– Хотя, очевидно, существа в Ксанфе произошли от манденийских родственников. У них так много родственников...