Ещё у немцев состав с топливом на станции в Минске украл, один паровоз остался. А замаскировал это уничтожением эшелона с боеприпасами, там уже не разобрать, был этот состав или нет. Всё горело и взрывалось. В половине цистерн дизельное топливо было, во остальных – бензин для грузовиков и мотоциклов. Вот уж я затарился… Браслет полным стал, всего три процента свободного места осталось.

Я переоделся в гражданское, добыл, и два дня прожил в Минске, ища амулеты. Попался всего один предмет, золотая цепочка, похожая на мужскую шейную, но с висюльками с двух сторон. Пока не знаю, что это, но светилось от маны. Больше ничего не нашёл, музеи тут закрыты и пусты, я проник и осмотрел. Зато, когда ночью возвращался от антиквара, то случайно наткнулся на подпольщиков. Они ночью с радистом за город шли, вот я и проследил за ними. Они докладывали об аэродроме и взорванной станции. Я даже подслушал, когда следующий сеанс связи. И мы сегодня ночью «случайно» столкнёмся…

Тут раздался шум нескольких моторов, и я приготовился: будем брать офицера. О, так мне ещё бронетранспортёр пригнали в подарок? Я рад.

Гул моторов нашего транспортного самолёта убаюкивал, и я был доволен. Всё вышло, как я и задумывал. Взял оберста, причём с его адъютантом в звании обер-лейтенанта, потом «случайно» вышел ночью на группу, что вела радиста, чуть до стрельбы не дошло, но опознались. Я так и представился, мол, командир зенитной батареи лейтенант Крайнов. И на вопрос, какого хрена я тут делаю, поплакался, как, меня не спрося, с самолёта на днях выбросили, ветер унёс, и я заблудился. Мол, я домой к своим хочу, вон, двух офицеров в плен смог захватить. И следующей ночью нас забрали с парой раненых подпольщиков. Лечу обратно.

А какая была задача у той разведгруппы, я смог узнать, подпольщики сообщили, они в этом участвовали. Боевая группа должна была напасть на здание гестапо в центре Минска и забрать оттуда своего человека. Я же говорил, не просто так меня выбрали. Видимо, рассказали, как у моста я тараном шёл, а остальные за мной всё подчищали, и кто-то решил это дело повторить. Да ну их к чёрту! А сама операция сорвалась, немцы расстреляли их человека. Война, знаете ли. А вообще я рад, что по-своему сделал, если бы помог, то заставили и дальше так воевать, а оно мне надо? Я зенитчик и врач, а не диверсант и не штурмовик.

Мы совершили посадку на том же фронтовом аэродроме, откуда вылетели, немцев и раненых у нас забрали, ну и особисты со мной пообщались. Я описал, что было, и предъявил пачку немецких документов и жетонов – доказательство моих приключений. Так что претензий ко мне не было, как и то, что я не смог вернуться к группе, ветер помешал. Спрашивали о аэродроме и станции, но я делал удивлённый вид и говорил: слышать от пленных слышал, но ко мне это какое отношение имеет? Мне выдали предписание явиться в кадровый отдел нашей армии, получить новое назначение, но это завтра, а сейчас я завалился на койку в одной из землянок у летунов и уснул.

А проснулся днём от заполошной стрельбы зениток и бомбёжки. Выбежал наружу, и меня тут же сбил с ног воздушный удар. Потом рядом рванула авиабомба, совсем рядом, метрах в пяти, сотка, не меньше, и уровень зарядки моего амулета скакнул к нулю, пять процентов всего. И не успел я его зарядить, как следующий разрыв отправил меня во тьму.

Допрыгался. И чего я ночью не укатил в штаб, ведь была попутная машина! Видишь ли, не захотел с особистами ехать, они из нашей армии были. Вот теперь и получил.

Интересно закончилась эта эпопея со снятием меня с командования батареей. Ну ладно, если очнусь, то узнаю, что со мной. Если что серьёзное, я того полковника точно найду и грохну. Напомню, что ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным.