Отталкиваясь от этой инструкции, Ключевский убедительно показал связь учреждавшейся комиссии с как правительственными, так и частными, даже тайными учеными обществами, возникавшими в 1780-х годах вокруг Московского университета. В этом собрании он видел прежде всего непосредственного предшественника учрежденного в 1804 году Общества истории и древностей российских[702]. Однако до сих пор неизвестно, смогло ли это собрание вообще состояться, как оно выполняло данный ему наказ, кто входил в него и как оно работало. На основе поступивших к Екатерине выписок, составленных Барсовым и Чеботаревым, историки делали вывод о принадлежности последних к «историческому собранию» под руководством Шувалова; другим доказательством его существования служило активное участие Чеботарева, в 1804 году – ректора Московского университета, в учреждении нового Общества истории и древностей российских наряду с Николаем Михайловичем Карамзиным[703]. Cуществует, однако, одно неразрешимое противоречие: на момент издания в конце 1783 года инструкции, вменявшей в обязанности собрания исследование, главным образом, раннего европейского Средневековья и даже древней истории, императрица уже опубликовала часть своих Записок, освещавшую этот период. Это не согласовывалось с инструкцией, но не противоречило интересам автора, сильно продвинувшегося в своих изысканиях, поскольку сохранившиеся выписки Барсова и Чеботарева касались преимущественно русской истории XIII–XIV веков[704].

Третьим решением, обеспечившим продолжение дела Миллера, был заказ на составление школьного учебника по истории Русского государства, поступивший к его ассистенту Штриттеру в октябре 1783 года[705]. Так как уже 20 февраля 1784 года Комиссия об училищах сообщила Штриттеру о высочайшем разрешении на публикацию учебника[706], то, с одной стороны, можно предположить, что учебник на немецком языке был подготовлен и выверен еще несколькими неделями раньше. С другой стороны, протеже Миллера с удивлением и огорчением говорил впоследствии о том, что не обнаружил в фонде своего патрона никаких подготовительных материалов по истории России, за исключением исторических таблиц. Более того, он жаловался, что для учебника ему пришлось собирать все сведения из летописей самому[707]. Учитывая это, нельзя, конечно, принять как данность, что он взялся за исследования и составление учебника, как только получил заказ на него, то есть незадолго до смерти Миллера. В последний день своей долгой жизни императорский историограф сообщал секретарю императрицы Олсуфьеву, что «комиссия об учреждении народных училищ при Сенате поручила одному из нас (а именно г-ну асс. Штриттеру) […] составить краткую историю для употребления в школах»[708]. Очевидно, директор Московского архива Коллегии иностранных дел рассматривал поручение, данное ему комиссией в конце 1782 года, как дело, объединяющее всех сотрудников архива, а сам, чувствуя приближение смерти, сообщил, как и полагалось начальствующему, императрице и ее окружению имя лично ответственного за общий труд преемника.

Из всех поручений, которые взвалили на Миллера императрица и Комиссия об учреждении народных училищ в 1782–1783 годах, историк выбрал для себя подготовку к изданию Истории Татищева, выделив самой Екатерине Барсова и Чеботарева для помощи в ее исторических изысканиях в конце 1782 года. Возможно, в силу своей ответственности и осмотрительности он поручил составление учебника заботам Штриттера еще раньше, а в преддверии конца позаботился, видимо, об официальном признании Комиссией о народных училищах своего ассистента автором учебника. Поэтому Пыпин ошибся, предположив, что Штриттер начал работать над учебником лишь после получения официального заказа. Однако его главный тезис возражений не вызывает: в Записках Екатерины, по крайней мере в их части, написанной в 1783 году, авторство Штриттера исключается[709].

Именно заказ Комиссии о народных училищах в последний год жизни Миллера привел к цейтноту в его занятиях, если не к хаосу. Комиссия же не просто выжидала, чтó напишут работающие для нее авторы, а фактически навязывала им свои требования. В том же 1783 году неутомимый Янкович, ничего не оставлявший на волю случая, составил наряду с другими многочисленными учебниками и пособиями План к сочинению Российской истории для народных училищ в Российской империи[710]. Конечно, его ориентированный на воспитание патриотизма учебник предусматривал повествование о смене правителей, указание на достопамятные и высоконравственные примеры из истории. Однако опытный реформатор требовал прежде всего строгого изложения, первенства актуальных познавательных интересов и авторской дисциплины в достижении конкретных учебных целей. Так, в отличие от автора инструкции собранию «для составления записок о древней истории», он считал, что период до основания Русского государства Рюриком в 862 году достаточно описать вкратце, настоятельно рекомендовав отказаться от критики источников и освещения ученых споров в учебнике. Зато предложенный Янковичем перечень вопросов для освещения в нем во многом перекликался с современной ему наукой политической истории, имевшей серьезную статистическую составляющую, – с «учением о силе государств»[711]. Учащимся нормальных школ предстояло узнать, из чего складывается могущество государства, что ему выгодно, а что наносит ему урон, какими природными ресурсами оно располагает, насколько «государство» ослабляют разделы, какие народы извлекают из этого выгоды и в чем здесь состоит ущерб России. При составлении учебника рекомендовалось уделить внимание религии, общественному устройству, нравам, образу жизни и занятиям людей, проследить перемены, происходящие в общественной жизни, и указать их причины. Вопреки апологетической историографии, Янкович даже приложил усилия к тому, чтобы поэтапно поведать о прогрессе цивилизации и культуры, модернизации Российской империи: почему «россияне» «толь поздно» получили образование, какие институции в империи служат к распространению веры, наук, торговли, военного искусства и законов на благо человечества, как и когда возникли фабрики и мануфактуры, какой вклад внесла Россия в развитие искусств и в изучение естественной истории.