Ну и выродок!

Мортред с улыбкой снова повернулся к двери.

– Мортред… – Он взглянул на меня, удивленно подняв брови. – Кто ты такой?

– Что ты имеешь в виду?

– Только одно: кто ты такой? Ты погрузил в море Дастелы и сделал это не без причины. Может быть, у твоего левого уха потому и нет мочки, что на ней была татуировка, говорящая о гражданстве Дастел?

Теперь уже Мортред смотрел на меня заинтересованно.

– И почему же, ради Бездны, я, по-твоему, стану об этом рассказывать?

– Разве не было бы приятно, чтобы хоть кто-то… понял всю грустную иронию твоей жизни?

Мортред поколебался, потом улыбнулся: он оценил сказанное мной. На какое-то мгновение он сделался почти человечным.

– Ты ведь и так знаешь, верно?

Я кивнула.

– Думаю, что ты – Гетелред, а значит, законный наследник монарха Дастел. В этом-то и заключается ирония судьбы – ты потопил весь архипелаг и остался без своих наследственных владений.

Если мое предположение было правильным, отцом Мортреда был Вилрин, наследник престола, убитый своим братом Винсеном. Отец Вилрина и Винсена был последним монархом Дастел. После смерти Вилрина Гетелред попытался сдаться своему деду, чтобы спасти жизни матери, сестер и брата-близнеца, но прибыл слишком поздно.

Историю предательства нам с Тором рассказал Алайн Джентел. После убийства Вилрина началась жестокая гражданская война, залившая Дастелы кровью и кончившаяся, только когда острова ушли под воду.

Мортред подошел ко мне ближе.

– Откуда ты узнала? – В голосе его звучал искренний интерес.

– На самом деле я ничего не знаю, – честно ответила я. – Это всего лишь догадка. Ты похож на южанина, да и говоришь с акцентом дастелца… и еще тот трон, который ты соорудил для себя в Криде… и то, как ты теперь держишься. От тебя так и несет знатностью. Что-то рассердило тебя так сильно, что ты утопил целый архипелаг. Последний монарх Дастел повинен в убийстве отца, а затем и матери, сестер и брата-близнеца Гетелреда – он приказал повесить их тела на крепостной стене, так что они были первым, что увидел Гетелред, когда менодианский корабль, на котором он плыл, чтобы сдаться, вошел в гавань. Сколько тебе тогда было? Двенадцать лет?

Мортреда окутало облако алых всполохов.

– Мне было тринадцать.

– Но Гетелред же не мог быть дун-магом…

– Нет, конечно. Он… я от рождения силв.

– Так что же случилось?

– Спроси менодиан, – прорычал Мортред. – Спроси это менодианское обладающее Взглядом отребье.

– Вряд ли у меня будет такая возможность, не так ли?

Мортред расхохотался.

– А ведь верно! Ладно, расскажу – это так забавно! Сегодня происходит много всяких забавных вещей… Мне приятно сознавать, что ты лучше поймешь меня и то, чем я могу стать… так пусть же твое воображение терзает тебя до самой смерти. Ты знаешь обо всем, что тогда случилось, но известно ли тебе, почему я опоздал сдаться, Блейз? Причина была в том, что эти вечно хнычущие святоши пожелали сначала позаботиться о раненых. Они пожелали излечить ничтожных людишек вроде солдат моего отца, и в результате мы не прибыли к назначенному сроку. Гвардейцы деда изнасиловали мою мать и девочек-сестер, прежде чем убить, – и все потому, что я на сутки задержался. Когда я прибыл, мои родные были всего лишь падалью на городской стене, и глаза их выклевали чайки.

Так и вышло, что менодиане развернули корабль и отвезли меня в свой монастырь на Скодарте. Я говорил им, что мой проклятый дед явится и всех перебьет, но они не обратили на мои слова внимания. Я был для них всего лишь сопливым мальчишкой.

Багровое зарево полыхало вокруг Мортреда, и мне с трудом удалось не отшатнуться, хоть я и знала, что вреда мне причинить оно не может. Мортред продолжал:

– У менодиан был пленник – дун-маг, которого они держали в подземной темнице. Они не казнили его, потому что менодиане – они же трусы! – убивать не любят. Они обрекли его на многолетнее заключение и полагали, что вырваться на волю он не сможет, потому что его камера находилась глубоко под землей. Допускались к нему только обладающие Взглядом, на которых его магия не действовала. – Мортред с искренним весельем усмехнулся. – Я про него, конечно, прослышал.

Я догадалась, что случилось дальше. Неизбежность избранного Гетелредом пути была мне ясна, как лунная дорожка на спокойной воде.

– И тогда ты воспользовался иллюзией, чтобы проникнуть к дун-магу, – сказала я. – Ты предложил ему свободу в обмен на могущество. – У меня перехватило дыхание при одной мысли об этом.

– Разговаривать с тобой, Блейз, – чистое удовольствие, – ответил Мортред, хотя на лице его было написано не удовольствие, а злоба. – Люблю догадливых.

– Ты сознательно попросил осквернить себя…

– Силв-магией никого нельзя убить, – тихо сказал Мортред, – а убить я хотел очень многих.

Я не сразу смогла заговорить снова.

– Тот маг, должно быть, не слишком хорошо знал свое дело: он не научил тебя, как избежать последствий использования силы самому.

На это Мортред ничего не ответил; он продолжал развивать свою мысль.

– Я ведь был, как ты понимаешь, не оскверненным силвом. Почему, по-твоему, я так могуществен? Я приветствовал соединение противоположностей. Это было не осквернение, а обращение. Я радовался ему, я приветствовал свое могущество. Ах, Блейз, ты и представить себе не можешь, каково это – чувствовать в себе силу! Я так и не смог понять, почему силвы, которых я подчиняю себе, сопротивляются. Сопротивление делает их слабыми, они часто не могут разобраться в себе и становятся способными только подчиняться. Наверное, отсутствие у них инициативы должно меня радовать – никто из них никогда не будет мне опасен. Именно то, что тогда произошло со мной, подало мне идею превращения силвов в злых колдунов. Мне просто не удавалось осуществить ее на практике до последнего времени, когда ко мне начала возвращаться сила.

– Ты ведь не собирался топить острова, верно? – Эта мысль возникла у меня непонятно откуда.

– Нет, конечно. Я хотел уничтожить только часть – я ведь собирался править Дастелами. – Мортред пожал плечами. – У меня просто оказалось больше сил, чем я ожидал, да и неопытен я был в те времена. – Он криво улыбнулся. – Мой дорогой дедушка, конечно, послал за мной погоню, и возглавил ее дядюшка Винсен. Весь Скодарт и окружающие острова восстали против них. Ты вроде бы хорошо знаешь историю – представь себе, какой кровопролитной была гражданская война. Я просто выжидал, стремясь сначала научиться управлять своей силой. Менодиане, конечно, отвернулись от меня, как только учуяли во мне дун-магию. – Мортред снова пожал плечами. – Это уже не имело значения. К тому времени у меня была собственная армия. Я надумал утопить столицу вместе с дворцом деда и его гвардейцами; вместо этого в море погрузился весь архипелаг. Как же это было… эффектно! Думаю, я повторил бы все снова, окажись я в том же положении, что и тогда.