– Где ты взяла эту копилку? – возбужденно вскричал он, хватая Аню за руку.

– Нашла, – испуганно ответила она, вырываясь.

– Где? В этой квартире?

– Нет, на даче…

– На даче, – повторил Дусик, распаляясь еще больше. – На даче, значит… Нашла, где спрятать, старая карга! – Он истерично рассмеялся, рывком прижал бульдога к груди. – Но это все равно теперь мое… Мое, слышишь! Я должен владеть фамильными сокровищами! Я, а не прошмандовка Фроська и уж тем более не ты, никчемная лимитчица…

Дусик вскочил на ноги, поднял копилку над головой и замер в позе атланта.

– Не разбивайте! – пискнула Аня и подалась всем телом вперед. – Она такая красивая!

– Пошла прочь! – рявкнул Дусик, пнув ее в плечо. – Иначе разобью ее о твою голову!

Он сделал вдох и ша-а-а-рахнул копилку об пол.

Она с глухим грохотом стукнулась о доски, хрустнула и развалилась на три части: задние лапы вместе с толстой хвостатой попой, грудь с передними лапами и по-прежнему державшуюся на шее голову… Из нутра пса высыпались блестящие брикеты. Слитки! Платиновые слитки!

Дусик рухнул на колени, поднял один брикет из трех. Поднес к свету…

Под неярким лучом фонаря поблескивала обычная оберточная фольга. Не может быть! Нет, это какая-то ошибка… Под ней должны быть сокровища!

Дусик рванул фольгу, она податливо поддалась, и в руках у него оказалась обычная общая тетрадь в истрепанной обложке.

– Что это? – заорал он, швыряя тетрадку Ане в лицо. – Что ты туда наложила, дура?

– Это не я, а Элеонора Георгиевна…

– Где драгоценности? – Дусик перешел на визг. – Где? Зачем мне это? Что это?

Он схватил еще один сверток, трясущимися руками разодрал фольгу. На пол посыпались какие-то разрисованные листки.

– Где драгоценности? Куда ты их дела? – задыхался от злобы Дусик. – Говори!

– Я ничего не знаю…

– Врешь! – Он подлетел к сжавшейся в комок девушке, вцепился ей в волосы. – Убью!

Она закричала от боли и страха. Дусик переместил руки на ее шею, сомкнул пальцы, с остервенением начал их сдавливать…

Вдруг за его спиной что-то грохнуло. Он не успел обернуться, чтобы посмотреть, что именно, так как в следующий миг неведомая сила подхватила его и швырнула в глубь прихожей. Он шмякнулся грудью о деревянный пол, задохнулся, перевернулся на бок и увидел, как к нему приближается жуткий тип: черный, усатый, скуластый, с бешеными зелеными глазами и мерзкой улыбкой серийного убийцы.

Тип склонился над задыхающимся Дусиком, сунул ему под нос револьвер и почти ласково пропел:

– Ну вот, гаденыш, мы тебя и поймали…

Разметавшись по огромной круглой кровати, Вульф спал и видел сон. Снилась ему Элеонора, молодая, красивая, элегантная, в голубом атласном платье до пят, в лаковых туфельках, она стояла у окна их арбатской квартиры и разговаривала с ним. Разговаривала без слов – рот ее не открывался, застыл в нежной улыбке – но Эдик ее прекрасно слышал и понимал…

«Мой милый мальчик, – шептала она. – Мой сынок… Прости меня, если можешь…»

Вульф хотел перебить ее, крикнув, что давно простил, но слова стояли комом в горле, а без них говорить не получалось… Тогда он шагнул к Элеоноре, но она отдалилась вместе с окном, словно комната вытянулась. Эдик побежал. Но с каждым его шагом мама оказывалась все дальше и дальше… Вот она почти исчезла, слившись с голубым небом. Теперь Эдик видел только ее размытый силуэт, постепенно растворяющийся в голубизне, таявший, как снег на солнце… Когда он совсем испарился, комната стала прежней, но вместо матери у окна появился Дусик. Он жался к подоконнику и скулил, подобно потерявшейся собаке.

– Ты что плачешь? – спросил Эдик – у него неожиданно прорезался голос. – Кто тебя обидел?

Дусик не ответил, только горько всхлипнул, а потом пропал. Но не как Элеонора – постепенно, а разом: был и нет его. Место у окна не долго пустовало, почти сразу его заняла Аня. На ней было то же платье, что и на Элеоноре, те же туфли, только у девушки на шее имелось колье. То самое, фамильное. Оно сверкало, слепя глаза…

И тут Вульф проснулся, услышав, как на прикроватной тумбочке разрывается телефон.

– Алло, – хрипло произнес Эдик, схватив трубку. – Кто это?

– Эдуард Петрович, – заговорил кто-то на другом конце провода. – Извините, что разбудил, я думал, вы уже встали – время девять…

– Кто это?

– Следователь Головин.

– Да-а? – удивленно протянул Вульф, стряхивая с себя дурман дурацкого сна. – И чего вам?

– Я осмелился позвонить, чтобы сообщить вам две новости: хорошую и плохую. Начну с хорошей – сокровища вашей матушки найдены. Вы рады?

– Мне плевать!

– Вы даже не спросите, где и при каких обстоятельствах?

– Нет.

– Тогда перехожу к неприятной новости… – Повисла пауза, которую Новицкий не стал нарушать, пусть майор без наводящих вопросов выкладывает, что надо. И он выложил: – Вашего сына арестовали сегодня ночью при нападении на человека с применением холодного оружия…

– Чего?

– Арестовали, говорю…

– За нападение? Дениску? – тупо переспросил Вульф.

– Он накинулся на молодую женщину, угрожал ей расправой, бил. При задержании у него изъяли нож и набор отмычек… То есть, кроме всего прочего, он незаконно пытался проникнуть в жилище…

– И на кого он напал?

– На Анну Железнову. Он подстерег ее у дверей квартиры и набросился сзади…

– А до этого пробовал квартиру вскрыть, я правильно понимаю?

– Правильно.

– А вы паникер, Станислав Палыч, – хмыкнул Вульф.

– В каком смысле?

– Грозились плохую новость сообщить, а оказалось, что мальчуган мой всего лишь напал на девчонку… – излишне беспечно проговорил Эдуард Петрович. – Три года условно, товарищ майор, стоит ли меня ради такой ерунды беспокоить?

– А я пока до плохой новости не дошел. Как говорится, это присказка, сказка будет впереди…

– Тогда рассказывайте, слушаю…

– Денис Эдуардович Новицкий подозревается в предумышленном убийстве вашей матери и гражданки Голицыной, а также непредумышленном гражданки Богомоловой…

– Чего-чего?

– Мне повторить?

– Нет, нет, не надо… Дайте осмыслить… – Вульф, прижав трубку к уху, встал с кровати и направился в туалет – сидя на унитазе, ему лучше думалось. – Дениска подозревается в трех убийствах?

– Совершенно верно. – Головин опять помолчал. – Еще ему инкриминируют попытку отравления гражданки Железновой Анны Вячеславовны.