— Конечно! Давай объясню. Это ведь должен быть не просто дом. Здание, которое я задумала, станет настоящим аббатством — прибежищем для всех наших лесных друзей. Мирное прибежище, где все будут жить счастливо. Смотри, вот это наружная стена… вот ворота… большие и малые… А вот тут главное здание. Это звонница, главный зал, кухни, спальни, лазарет, склады, погреба… Я не забыла ничего, что необходимо в настоящем аббатстве. Вот эти участки вокруг главного здания тоже находятся внутри внешних стен — это сады и огороды, пруд — все, что необходимо, чтобы не зависеть от внешнего мира. Эта мечта могла бы воплотиться в жизнь, если Страна Цветущих Мхов обретет свободу.

Колумбина в восхищении рассматривала план:

— И ты считаешь, что все это можно осуществить?

— Да, можно, — убежденно произнесла аббатиса. — Когда мы впервые увидели Котир, я заметила, что он выстроен из красного песчаника, хотя и потемневшего от времени, грязи и плесени. Он встречается в Стране Цветущих Мхов повсюду. Вчера я переправилась через Мшистую Реку на бревне и на другом берегу обнаружила старую каменоломню. Там можно добыть сколько угодно хорошего камня для строительства.

— Это великолепная мечта, аббатиса. Может быть, когда-нибудь…

Лесные жители вытащили на берег нового озера первых солдат-беглецов из Котира. Командор вместе с шестью зайцами заставил их усесться у самой воды, из которой их только что выуживали страшными пиками.

— Сюда садись, толстая мокрая ласка.

— Давай, Траббз, тащи этого горностая.

— Садись на землю, хорек.

— А я крысу зацепил!

Командор обходил ряды побежденных и бросал на них суровые взгляды.

— Сидите тихо, разбойники, — приговаривал он. — Лапы на голову, чтобы я видел. Кто шутки шутить вздумает, сразу же в воде окажется — на острие пики! Ясно?

Динни и Бен Колючка обносили пленных хлебом и молоком:

— Ну, негодяи, ешьте да пейте. Хотя за ваше поведение вы совсем не того заслуживаете.

— Хршр, правильно. Если бы от меня зависело, я бы вам дал воды из канавы да лягушачьих хвостов!

Солдаты Котира полностью утратили боевой дух. Они были признательны за то, что победители обращаются с ними без жестокости и даже кормят. Госпожа Янтарь и ее лучники засели в кустах вокруг, держа луки наготове на случай внезапного бунта.

А Мартин был занят другим. Стоя на северном берегу озера, он внимательно следил за продвижением Цармины. Было совершенно ясно, что дикая кошка собирается сбежать, покинув свою армию на произвол судьбы. Она упорно гребла к берегу, а за ее спиной крепость осыпалась и разваливалась под непрерывными ударами валунов.

Мартин обнажил меч.

— Вепрь Боец, помоги мне! — прошептал он, вспомнив о творце своего оружия.

И раненый Воитель заковылял по берегу, чтобы перехватить врага.

Наконец Цармина спрыгнула со стола на берег. Она отчаянным взором посмотрела на Котир. Обстреливать его валунами было уже ни к чему: потоп сделал свое дело. Вот крыша с треском обвалилась. Все здание дрогнуло в последний раз и рухнуло в глубокое озеро. По воде пошли большие грязные пузыри, и спустя несколько мгновений лишь ветер рябил гладкую поверхность воды, в которой отражалось серое небо.

Котир навсегда исчез!

— Я сдержал свое обещание, кошка. Котир пал! — раздался у Цармины за спиной суровый голос.

Повелительница диких котов застыла на месте, не смея обернуться.

— Я — Мартин Воитель, сын Люка, друг Вепря Бойца!

Цармина повернулась лицом к неприятелю:

— Ну что ж, мой маленький воин, где же твои лесные союзники? Они больше не хотят тебе помогать?

Мартин оперся о меч. Теперь, когда решительная минута наконец наступила, он не ощущал ничего, кроме презрения.

— Цармина, ты — просто мусор, приплывший к берегу на перевернутом столе!

Взбешенная страшным оскорблением, Цармина яростно взвизгнула и бросилась на Мартина. Вонзив когти в его спину, она победно взвыла, но тут же зашипела от невыносимой боли: острый меч пронзил ей бок.

Мартин почувствовал, что когти кошки отпустили спину. Он принялся наносить огромному зверю беспощадные удары. Кошка отскочила назад.

Охваченный тем же боевым бешенством, что гнало в бой Вепря, Мартин кинулся на ошеломленную кошку. На этот раз он успел дважды погрузить меч в бок Цармины, прежде чем она страшно царапнула его по щеке. Шлем слетел с головы Мартина, латы свободно болтались на ослабших ремнях. Цармина не успела отскочить достаточно проворно, и Воитель насквозь проткнул ей лапу.

Страшно израненные, оба врага на мгновение присели на землю, переводя дух. Затем Мартин вытер кровь со лба и с яростным воплем кинулся на дикую кошку. Но на этот раз она ожидала нападения. Цармина проворно отпрыгнула в сторону и ударила Мартина когтями по спине. Его старая рана стала еще шире. Воитель тяжело повалился ничком и лежал без движения. Цармина принялась зализывать раны, злорадно ухмыляясь. Наконец-то ей удалось доконать врага!

Но тут Мартин вновь зашевелился! Встряхнувшись, он встал с земли. Схватив меч обеими лапами, Воитель широкими шагами двинулся на Цармину.

Несмотря на изумление, кошка быстро пришла в себя и снова отскочила в сторону. Но на этот раз Мартин прыгнул вслед за ней и ударил ее мечом по спине. Цармина взвыла от боли и кинулась на него. Они сцепились: когти вонзались в тело, зубы кусали мех. Царапаясь, кусаясь, разрывая и пронзая друг друга, противники катались по берегу, вздымая комья земли.

Наконец Цармина оторвалась от врага. Мартин остался ничком лежать на берегу. Дикая кошка снова принялась зализывать раны.

— На этот раз я с тобой покончила! — сказала она.

Воткнув меч в землю, Мартин оперся на него и медленно поднялся, тяжело дыша. Собрав последние силы, он высоко взмахнул мечом:

— За Страну Цветущих Мхо-о-ов!

В глазах Цармины промелькнул страх. Она попыталась отбиться от свирепой атаки. Схватившись, они опять начали биться. Мартин рубил мечом, а кошка отвечала ударом на удар.

Вдруг Цармина, на чьей шкуре зияло уже не меньше дюжины ран, подбросила Мартина в воздух. Он упал в воду, а кошка схватила ветку, чтобы оттолкнуть его подальше от берега. Но Мартин уже стоял на мелководье, готовый к нападению. Одним ударом меча он перерубил ветку в лапе Цармины и обратным движением еще раз резанул саму лапу.

Пригнувшись и выставив меч вперед, Мартин побрел по воде на врага. В его глазах горел беспощадный боевой огонь, зубы оскалились в страшной улыбке.

Злобное сердце Цармины упало в груди. Дикая кошка принялась неуверенно кружить на месте, не сводя глаз с приближавшегося Мартина. Перед ее мысленным взором неожиданно встал зимний вечер, когда в спальне ее отца она сломала ржавый меч Мартина. В ее ушах вновь зазвучали слова, которые Воитель выкрикнул, когда стражники потащили его в тюрьму: «Лучше бы ты убила меня, пока могла: клянусь, что я тебя убью!»