21 января 1937 года в газете была помещена статья, в которой говорилось: «После спада революции возникает опасность оцепенения. Об этом свидетельствует история. Мы, национал-социалисты, изучаем историю, чтобы сделать соответствующие выводы. Одним из них является необходимость появления новой формы оппозиции…»

В газете появлялись и достаточно смелые высказывания о том, что «на некоторые должности назначены национал-социалисты, не соответствующие им по своим способностям и знаниям.., что целый ряд партийных деятелей относятся к лицам, не имеющим партийных билетов, как к людям второго сорта, достойным презрения, не говоря уже о тех, кто по молодости лет был, может быть, даже марксистом…»

Когда летом 1935 года мюнхенские нацисты стали бить витрины еврейских магазинов, «Черный корпус» отозвался на эти события следующим образом: «Еврейский вопрос является одной из жгучих проблем нашего народа, но он не может быть решен уличным террором».

По теме «Здоровое народное восприятие» «Черный корпус» утверждал, что «обладающему самосознанием и чувством собственного достоинства судье нет необходимости обосновывать свое решение длинными объяснениями». Даже полиции эта газета рекомендовала подходить к понятию «врага государства» с большей осторожностью, поскольку «необдуманными и необоснованными действиями можно принести больше вреда нежели пользы». В другой статье предлагалось «проанализировать статистику числа случаев вынесенных обвинений, основанных на сведении личных счетов и доносах».

В связи с этим многие читатели испытывали определенное доверие к эсэсовской газете. Д'Алквен в редакционной статье от 18 февраля 1937 года писал: «Читатель должен был понять с самого начала, что мы не только хотим быть читаемой газетой, но и читаем сами, собирая необходимые материалы из настроений, мнений и опыта народа».

Именно эта статья навела шефа СД Гейдриха на мысль использовать газету в своей системе контроля и надзора. «Черный корпус» стал не только рупором, но и постоянным каналом непрерывно поступавшей информации о жизни и настроениях граждан. Гейдрих быстро нашел общий язык с д'Алквеном. Центральное управление СД будет поставлять в газету сведения своего информационного аппарата, а редакция направлять ему значительную часть читательской почты. Д'Алквен заготовил даже преамбулу, которая гласила: «В приложении пересылаем вам выдержки из читательской почты с просьбой дать им свою оценку. Благодарим заранее за труд. Хайль Гитлер».

7 июня 1938 года берлинец Пауль Кох прислал в газету письмо, в котором сообщал, что «мясник Густав Шивек, имеющий свою лавку на Штральзундерштрассе, 37, постоянно заворачивает отпускаемый товар в бумагу, на которой напечатана реклама еврейских магазинов, и спрашивал: нельзя ли направить его на путь истинный, набив морду?»

21 июня редакция отправила письмо начальнику отдела службы безопасности Сиксу. 8 июля в газету пришел ответ, гласивший: «Сообщаем для сведения, что письмо Пауля Коха направлено в соответствующее учреждение государственной полиции. О результатах расследования вы будете извещены».

Редакторы «Черного корпуса» быстро привыкли выпускать газету в тесном сотрудничестве со службой безопасности, используя ее архивы. Так, заместитель главного редактора, оберштурмфюрер СС Рудольф, запросил управление СД, «является ли некий Моргенштерн евреем или полукровкой», на что быстро получил ответ. Редакция газеты испытывала постоянную помощь коллег из центрального управления, получая необходимые материалы.

Важнейшие статьи предварительно обсуждались на редакционном совете. Обершарфюрер СС Хаген записал после переговоров с участием Рольфа д'Алквена, младшего брата Гюнтера, также входившего в состав редакции: «В отношении публикаций по еврейскому вопросу принято решение не выступать против принятой в настоящее время линии, до тех пор, пока не будет достигнуто окончательное соглашение с министерством экономики о фондировании выезда евреев из страны».

Сейфы управления СД стали открываться охотнее и чаще, как только там стало понято, что «Черный корпус» может активно дополнять недостающие СД функции. Полемические вопросы, поднимавшиеся в газете, часто производили на граждан более сильное впечатление, чем постоянные, но не очень-то понятные угрозы гестапо, так как отражали демоническую силу всезнания, почерпнутого из информации СД.

Так, газета буквально огорошила ультраконсервативный «Союз немецких офицеров» опубликовав выдержки из антинацистских выступлений членов союза на его земельном съезде, которые были занесены в закрытый протокол. Публицист Вильгельм Штапель был шокирован, когда газета привела цитату из письма, хранившегося в его столе, гласившую, что «на сторону Гитлера можно перейти лишь с консервативным отвращением и ужасом». Некий Вернер Грунд из Цвиккау, поблагодаривший британского премьер-министра Чемберлена за его усилия по сохранению мира, был немало удивлен, увидев этот текст в газете. А прокурор Вольфганг Денк из Лейпцига был ошеломлен публикацией его письменного обращения в правительство в защиту женщины, посаженной в концлагерь.

Время от времени газета официально признавала выдвинутые ею необоснованные обвинения или сделанные какими-то другими организациями и лицами неправомерные сообщения. Летом 1940 года, например, она поместила заметку, согласно которой «висбаденская судебная палата, приговорившая вначале к четырем годам тюремного заключения некоего местного жителя, обвиненного как подрывной элемент на основании публикации „Черного корпуса“, впоследствии во всем, к счастью, разобралась».

Согласованные действия СД и газеты могли бы принести еще большую пользу, если бы Гейдрих хотя бы соблюдал установленные в рейхе правила партнерства между прессой и секретной службой. Талантливый демагог, Гюнтер д'Алквен противился попыткам Вильгельмштрассе навязать «Черному корпусу» собственные тактические приемы. Ряд выступлений газеты противоречил интересам СД, характер и суть которой в то время для многих еще были непонятны. Между обоими партнерами поэтому стали накапливаться противоречия. Главный редактор газеты не допускал предварительной цензуры своих материалов со стороны СД, не пожелал принести в жертву своего попавшего под подозрение сотрудника Хайнара Шиллинга и возмущался использованием для маскировки некоторых действий СД удостоверений сотрудников «Черного корпуса». Люди Гейдриха же со своей стороны заявляли, что газета зачастую перебарщивает в своих нападках на действительных, а то и мнимых врагов режима и все в меньшей степени использует материалы, предлагаемые СД, в результате чего участились проколы.

Постепенно отношения между Вильгельмштрассе и Циммерштрассе охладели настолько, что Гейдрих был вынужден назначить в редакцию своего представителя — штурмбанфюрера СС фон Кильпинского, который должен был наладить хорошие отношения между обоими учреждениями.

Д'Алквен жаловался: «Мне очень жаль, что сотрудники СД, которые хотят с нами сотрудничать, обращаются со мною, как с каким-то посторонним человеком». Олендорф так сформулировал претензии своей службы к «Черному корпусу»: «Статьи газеты зачастую исходят из ложных предпосылок, делая необоснованные обобщения… Бросая тень на действительность, они вряд ли смогут воздействовать должным образом на читателей… и даже более того, своими формулировками и тоном они побуждают порядочных национал-социалистов встать на сторону лиц, подвергшихся, может быть и не без основания, ее нападкам».