— Как могут эти несчастные создания сказать вашему мужу, что вы здесь? — сказала Розамунда. — Если они не прикованы к своему веслу, то у них кандалы на ногах. Мне казалось, вы женщина практичная.

Эйден промолчала, но у нее чесались руки откупить Розамунду. Девчонка слишком дерзка.

Рашид аль-Мансур провел их через сводчатый проход в выложенный плиткой дворик приземистого белого дома.

— Снимайте сандалии, — приказал он. Плитки пола замечательно холодили ноги. Эйден прошла за капитаном через дворик с приятно журчащим фонтаном в небольшую квадратную комнату.

— Ждите здесь, — скомандовал он и торопливо вышел.

— Боже великий, — всхлипывала Мег, — в самых страшных снах я никогда не могла представить, что с нами произойдет такое.

— Ничего не случилось, — огрызнулась Розамунда. — По крайней мере еще не случилось. Все, что пришлось сделать, это пройти небольшое расстояние от корабля.

— Голыми, — рыдала Мег, — голыми, а мужчины орали и кричали, глядя на нас. Только Бог знает, что они говорили.

— Они не говорили ничего, что могло бы расстроить тебя, если бы ты понимала их, — сказала Эйден со спокойствием, которое совсем не соответствовало тому, что она чувствовала. — Мег, они такие же несчастные, как мы сами, они называли свои имена и места, откуда их привезли, им любопытно знать, откуда мы.

— Что будет с нами теперь?

Эйден повернулась с удивлением, потому что вопрос был задан маленькой Пайпер. Она погладила ребенка по голове и сказала:

— Я не знаю точно, Пайпер, но мне кажется, что правитель этих мест имеет право первым выбирать себе рабов. Нас продадут на рынке.

— Нас разлучат с Розамундой, миледи?

— Честно говоря, не знаю, Пайпер, но, видимо, так и будет.

Снова появился Рашид аль-Мансур.

— Пошли, — приказал он, — дей приехал и хочет на вас посмотреть.

Они прошли в большую комнату с арочными окнами, выходящими на порт. Дом, как поняла Эйден, был построен на склоне холма. В одном конце комнаты находилось возвышение, на котором в подушках сидели двое мужчин. Один из них — пожилой, со снежно-белой бородой и внимательными карими глазами, в красно-черном халате с вышитыми золотом розами. На другом мужчине был скромный белый халат.

— Старик — это дей, — прошептал Рашид аль-Мансур. — Другой — его друг, знаменитый астролог Осман-бей. Капитан-рейс пал ниц перед деем.

— Приветствую тебя, о почтеннейший посланник того, кто является тенью Аллаха на этой земле.

— Поднимись, Рашид аль-Мансур, — раздался пронзительный голос дея. — Когда я ехал из дворца, все в городе уже говорили о прекрасном товаре, который ты доставил нам. Мы с удовольствием посмотрим на твоих пленниц. После наших недавних побед в городе слишком много португальских пленников, но красивых женщин среди них нет. Цена на рабов упала как никогда, и они не стоят даже той малости, которая требуется, чтобы прокормить их. Твои женщины — желанная радость.

— Они англичанки, господин. Три молоденьких девственницы, что подтверждено моим личным врачом. Им десять, одиннадцать и тринадцать лет.

Он подтолкнул вперед Мег, Розамунду и Пайпер, шепча при этом:

— Покажитесь дею и его гостю.

— Светловолосые, — вздохнул старый дей. — За них дадут состояние на торгах. Рашид аль-Мансур, Аллах снизошел к тебе.

— Мой повелитель имеет право первого выбора, — сказал капитан-рейс.

Дей снова вздохнул, на этот раз громко.

— Увы, я человек честный, и цена этих необыкновенных девственниц будет непомерна для моего кошелька. А кто эта женщина?

Рашид аль-Мансур вытолкнул Эйден вперед и сказал напыщенно:

— Это, мой повелитель, знатная английская женщина. Она вдова и, увы, не девственница, но взгляните на цвет волос, ее кожу и глаза! Разве она не достойна короля? Где еще можно увидеть такие волосы? Они цвета начищенной меди. А ее кожа! Как кобылье молоко! Посмотрите, какие у нее глаза, повелитель. У них цвет серебра. Посмотрите на ее фигуру, повелитель. Разве это не самое совершенное тело, которое вам когда-нибудь приходилось видеть?

Он демонстрировал Эйден: приподнимал волосы, когда говорил о них, дотрагивался до ее грудей и ее лица. Ей потребовалось все ее мужество, чтобы не закричать и не ударить его по рукам.

Дей подался вперед и быстро облизал губы.

— Осман-бей, что думаешь ты? Она и в самом деле красивая и редкостная женщина.

— Она, несомненно, красива, — сказал Осман-бей, — только однажды я видел тело, которое могло бы соперничать с ее телом.

Старый дей поднялся с подушек и спустился с возвышения, чтобы поближе взглянуть на Эйден. В нос ей ударил запах сандалового дерева, которым были пропитаны его одежды и тело. Он медленно обошел вокруг нее. Тронул рукой ее волосы и сказал:

— Они похожи на тончайший шелк, Рашид аль-Мансур.

Дей взял Эйден за руку.

— Скажи, чтобы она заложила руки за голову, — приказал он капитану-рейсу, и Рашид аль-Мансур перевел приказание Эйден. Она послушно выполнила его.

Дей протянул руки и потрогал груди Эйден. Ее глаза наполнились слезами, но он не заметил этого — Кожа упругая и в то же время нежная. Первоклассная рабыня. — Он посмотрел на Рашида аль-Мансура. — Сколько ты хочешь за нее, капитан-рейс?

— Она ваша по праву, если пожелаете, мой повелитель, — сказал капитан-рейс.

— Я знаю это, — ответил старик, — но даже у меня есть совесть. Я могу без всякого смущения взять и продать тысячу матросов, захваченных в плен в бою, но женщина — другое дело. Эта рабыня стоит очень дорого, и я хотел бы получить ее не для себя. Я хочу послать ее султану как дар. Но послать моему повелителю подарок, за который ничего не уплачено, — значит не послать ничего, поэтому я куплю у тебя эту женщину по справедливой рыночной цене.

— Мой повелитель, я не знаю, какую цену назначить за эту женщину, ведь я не занимаюсь продажей рабов. Почему бы не послать в банио за главным оценщиком и не приказать ему определить цену за эту медноволосую женщину? Я соглашусь с любой его ценой.

Старый дей согласился и немедленно послал за главным оценщиком, который не заставил себя ждать. Его глаза вспыхнули при виде четырех женщин. Он уже слышал о них, так как имел шпионов в порту. Они сообщали хозяину о самых дорогих рабах, привезенных на продажу.

Он распростерся перед деем и осмелился заговорить только тогда, когда ему разрешили подняться.

— Как я могу услужить моему повелителю?

— Назови мне справедливую рыночную цену этой рыжеволосой женщины, — сказал дей. — Я бы послал ее нашему повелителю, султану Мюраду. Такая дорогая и редкостная женщина порадует его и сделает честь Алжиру.

Главный оценщик понял, что дей на самом деле хочет услышать настоящую цену за рабыню, — ведь послать султану в подарок неприметную женщину было бы оскорблением.