нет смысла претворяться спящей. Запахиваю халат и стремительно поднимаюсь на ноги.

— Здравствуй Таисия! — слышу ядовитый голос отца Яна.

Поднимаю на него злобный взгляд и дыхание тут же перехватывает. Воздух в лёгких застревает и не хочет выбираться, причиняясь боль.

Потому что я вижу их сходство. Хоть Ян и изменил внешность, но все же есть общие черты. От такой- же смуглый, темноволосый, лишь цвет глаз не совпадает, у отца они светлее. И в них столько гнева и ненависти, что меня вести начинает.

Так. Стоп. Успокойся!

Не тот человек передо мной, чтоб свою слабость выкатывать.

Молчу. Не отвечаю на его приветствие. Сейчас уроки делового этикета, на хер посылаю. Не хочу с ним разговаривать. Вообще. Энергетика у него плохая. Озлобленная. Стою, дышу размеренно. Меня папа всегда учил быть храброй, смотреть страху в глаза, чтоб смутить противника. Ведь он уверен, что именно он король ситуации.

— На мать похожа! Такая же вертихвостка, раз уже с малых лет хахалем обзавелась… — язвит с ненавистью в голосе.

Хахалем? Знал бы ты, что это твой сын!

До жути неприятно слышать оскорбления в свой адрес, тем более зная, от кого они вылетают. Однако я даже вида не подаю, что меня это хоть на грамм цепляет.

— Что, не уследил на этот раз твой папочка… расслабился, — усмехается. — Мать вон как оберегает, по сей день ни на шаг не отходит! Пытался я парочку раз мамашу твою выловить. Не получилось. Зато тебя удалось обвести вокруг пальца, причем лишь с помощью ведьмака и оборотня… — выдает, подходя ближе.

Ох нарываешься ты дядя! Темный тебе знаешь, что сделает за свою половинку?

Сейчас его глаза мрачные, как сама тьма. В них столько слепой злости, это видно невооруженным взглядом. Никогда бы ни сказала, что это отец моей половинки — характеры абсолютно разные. Мерзкий тип.

— А мне говорили, что все Темные — неуязвимые… — издает смешок. — А тут смотрите, одно заклинание и ты расфокусирована. Если честно, думал, сложнее будет…

Молчу. Понимаю, провоцирует. Не ведусь. Кулаки крепче сжимаю и сердцебиению приказываю не трепыхаться.

— Тая, ты как? — возникает голос Яна. В сознании, радость в тот же миг появляется, расслабляя мое напряжённое тело.

— Пока держусь. — выдыхаю спокойно. Он ещё не знает что его отец уже здесь. С нашего последнего разговора минут пять прошло. — Отец твой стоит передо мной. — сообщаю торопливо.

Лишнего не хочется говорить, не люблю жаловаться, хотя ему можно.

— Угрожает? — злиться начинает. Прям чувствую его напряжение.

— Пока нет! — успокаиваю. Сейчас не нужно заполнять его сознание агрессией, тем более я не соврала, ведь прямых угроз пока не вылетало из его поганого рта…

— Расскажи ему, что я жив, потяни время, мы знаем где ты, немного осталось…

— Хорошо! — соглашаюсь, хотя наверняка знаю, что это бесполезно.

— Наконец настал тот день, когда я отомщу за смерть своего сына! — ядовито произносит. А вот и угрозы… — Знаешь, что Темный сделал с моим сыном? — скалится со всей жестокостью. Молчу. Мне даже интересно становиться, какую версию ему Темный выдал. — Он его испепелил! — трясётся передо мной. Его прям реально колошматит. Желваки на скулах играют, кулаки сжимаются. — Мне лишь ведерко с пеплом доставили! — орет Злобин.

Мне надоело слушать эту чушь собачью…

— Ян жив! — выдыхаю, повышая голос.

— Что ты сказала? — дергается в мою сторону. Словно наброситься хочет. Пугает.

— Он жив, и вы его уже видели, на яхте… — стараюсь не дергаться, он очень близко, буквально в десяти сантиметрах.

— Сука заткнись! — шипит в мое лицо. — Не смей его имя произносить, дрянь!

— Вы пожалеете обо всем. Но раскаяться не успеете… — выхлестываю спокойно.

Понимаю что провоцирую, но и я не железная, во мне тоже зверь рвет и мечет.

— Ты что, меня запутать решила? — усмехается надо мной. По глазам вижу, что не верит. Боюсь и не поверит, пока сам не увидит. Вот только потом слишком поздно будет.

— Я говорю правду! — поселений раз пытаюсь, — Ян был на палубе, он моя половинка.

— Ты что за дебила меня держишь? — безумство вспыхивает в его глазах. Он вообще не адекватен. Даже ведь не щелкнуло в башке, что стоит проверить информацию. — Хотя, мне плевать, что ты тут мне пиздишь! Один хер сдохнешь сегодня. И я так же, по почте тебя отправлю папаше, в баночке… — истерически ржать начинает. Оглядывается на своих помощников — те тоже гогот подхватывают.

А мне это даже на руку. Чем громче, тем быстрее меня найдут.

Спустя несколько секунд, все стихают. Лицо Злобина меняется мгновенно, скулы играть начинают сильней, нос морщиться, оскал звериный появляется. Отвратительно неприятная картина. Он ведь действительно безумен. Причем, это не излечить даже. Таким, место за решеткой.

— Знаешь, как давно я вынашивал план мести? — спрашивает, поддевая мой подбородок.

— Руки убрал! — цежу сквозь зубы. Мне отвратительны его прикосновения. Тигрица уже лапами бьет, требует обратиться.

— Ах ты ж соплячка, командовать вздумала? — напирает на меня скрипя зубами. В него словно бес вселился, ужаснее лица в жизни не видела. Его рука резко подхватывает меня за горло, и сдавливать начинает. Из моей груди вырывается такой сгусток истерики, что дыхание вновь перехватывает.

— Отпусти ее! — раздается убийственный крик Яна.

Замираем на мгновение оба. Каждый по своей причине…

У меня в груди радость с пят поднимается, потому что он нашел меня, он пришел, он здесь, рядом… А у Злобина шок застывает от голоса родного сына.

Стоим не дышим. Глаза в глаза. И лишь спустя секунду в его взгляде что-то меняется. Вижу, как боль пронзает его сознание, и смятение выступает наружу. В зрачках же, пустота проявляется, лицо бледнеет за долю секунды. Будто его мозг только-только соединяется с разумом и начинает осознавать исход всей ситуации. До него доходит что у двери стоит его сын. Живой сын.

На моей шее давление исчезает. Его рука обмякает, в то же время как все тело разом вздрагивает. Пока он сотрясает от страха, мне удается вырваться из его захвата без особых ранений.

— Что? — выдыхает, наконец поворачиваясь на голос сына. Пячусь назад, потому-что страшно становится, ведь только сейчас вижу, сколько яростной злобы в газах у Яна. Понимаю, что не пощадит. Даже на объяснения время не даст. — Я…я…Ян? — заикается Злобин, увидев сына вживую.

— Ты блядь труп! — орет, срываясь с мета. В это мгновение сердце в пятки уходит, потому что понимаю, совершив задуманное, ему самому больно будет. Ведь это ж отец, какай — никакой, но отец.

Но ярость что горит в его глазах, не сокрушаемая. Признаюсь, даже я не в