И тут Несмеяна в очередной раз удивила маркиза совершенно непредсказуемой реакцией.

— А хотите, я вам сама неприличный анекдот расскажу? — предложила она. И, не дожидаясь ответа, приступила: — Возвращается как-то барон домой с охоты, а в постели баронессы главный ловчий лежит…

Дарьен сидел, хлопая глазами, особенно не вникая в суть анекдота, тем более что шутка была ему смутно знакома. Он не помнил, при каких обстоятельствах слышал ее в прошлый раз, но уж точно в исключительно мужском обществе. И то не на светском приеме и не во время карточной игры в приличном клубе, а, скорее, именно на охоте, где правила этикета более гибки.

— Царевна… — даже не улыбнувшись, проговорил он, когда история о бароне, что приобрел во время охоты рога, была закончена. — А вы откуда знаете такие анекдоты?

— Как это откуда? — весело откликнулась Несмеяна, которую шок маркиза нисколько не смутил, а, скорее, даже позабавил. Впрочем, насколько Дарьен мог судить, ее сейчас забавляло решительно все. — Так меня же за столько лет пытались рассмешить всеми возможными способами.

— И что, ваш батюшка дозволял? — изумился хозяин дома.

— Конечно, — пожала плечами царевна. — Это же его идея была, чтобы меня непременно кто-нибудь заставил засмеяться. К концу первого года ему стало совершенно все равно, насколько приличны шутки. Лишь бы хоть что-то сработало.

— Однако же, насколько я понимаю, не сработало.

— Нет.

— И почему я не удивлен?

Поднявшись, маркиз подошел к шкафу из орехового дерева с застекленными дверцами.

— Вы не возражаете, если я выпью немного коньяка? — спросил он, доставая пузатую бутыль.

События сегодняшнего дня определенно следовало запить.

— Мне совершенно безразлично, что, вы пьете, — непосредственно пожала плечами девушка.

И тут маркиз понял, что окончательно и безнадежно пропал.

— Итак, внимание: перед вами — Василиса Премудрая, одна штука, — торжественно объявила я.

И указала на наглядное пособие. Правда, на сей раз таковым служил не живой человек, а хорошо исполненная картина. С полотна на нас глядела молодая женщина с черными волосами, заплетенными в длинную толстую косу. Синее платье очень подходило к голубым глазам, облегая внушительную грудь. На щеках играл здоровый румянец. Широким плечам Василисы мог бы позавидовать иной рыцарь, но, поскольку женщина была рослой и статной, это ее не портило. Напротив, можно было с уверенностью утверждать, что Василиса весьма хороша собой.

— Типичный экземпляр, — продолжила я, пролетев между рядами и теперь рассматривая картину на расстоянии. — Остановит на скаку коня, как белого, так и вороного. Войдет в горящую избу, если оттуда понадобится вынести Ивана. За ней вообще любой мужчина будет как за каменной стеной.

Студентки с интересом изучали наглядное пособие, делая заметки в тетрадях.

— Согласно традиционной классификации, Василисы делятся на три категории, — размеренно диктовала я. — Прекрасная, Премудрая и «Да что мне, разорваться, что ли?». К каждой требуется свой подход. Василисы Премудрые, к примеру, предпочитают мужчин-дураков.

— Почему? — изумленно спросили одновременно две студентки, Тинкер и Дейве.

Но и в глазах остальных, промолчавших, читался тот же вопрос.

— Характер у них такой, — ответила я. — Они по своей природе — руководители. Хозяйственны, инициативны, любят порядок. Им нужно в семье главенствовать, а Иваны-дураки легче идут на роль ведомых.

— А Василисы Прекрасные что? — поинтересовалась Динь.

— А что Прекрасные? — пожала плечами я. — С Прекрасными все проще. Их замуж выдать, сами понимаете, не проблема. Только вот… — я поморщилась, — следить за ними надо до свадьбы.

— В каком смысле следить? — уточнила Майя, нахмурив брови.

— Клептоманки они, — вздохнула я. — Так и норовят какую-нибудь мелочь стащить. Даже на пиру еду со стола тянут и в рукава прячут. Вроде и пустяк, но, если попадаются, очень неудобно получается.

После медового месяца мне впервые в жизни было трудновато сосредоточиться на занятиях, поэтому я была рада, когда рабочий день подошел к концу. Зашла в кабинет, чтобы забрать кое-какие вещи, после чего намеревалась отправиться телепортом во дворец своего мужа. Наш общий, точнее, но к этому еще поди привыкни. Заодно и почту посмотреть: от Несмеяны с Дарьеном как раз должно было прийти приглашение на бал.

— Ну, как дела?

Я обернулась, ожидая увидеть на пороге Мелюзину, но вместо этого с удивлением обнаружила в воздухе ту самую фею, что несколько недель назад устроила мне знакомство с герцогом Корром.

— Дела хорошо, — сообщила я, опуская в сумку стопку домашних заданий. — Только… боюсь, не совсем так, как вам бы понравилось.

— Отчего же? — склонила голову набок фея. — Ты ведь вышла замуж.

— Вышла, — кивнула я. — Но… как бы это сказать… Не совсем за того, за кого вы меня сватали. Это не страшно, — поспешила добавить я, не горя желанием расстраивать коллегу. — Мы все иногда совершаем ошибки. А подобранная вами кандидатура была совсем не плоха.

— Мы все и вправду порой ошибаемся, — глубокомысленно заметила фея. — Но это ведь не тот случай, верно? Аладдин эйн Эртогрул, принц, второй сын в семье. Двадцать восемь лет. Никогда не был женат, вредных привычек не имеет. Совместимость девяносто семь процентов.

Я очень медленно, словно каждое движение давалось с невероятным трудом, распрямила спину и подняла голову. Уставилась на фею, должно быть, с тем же выражением, с каким Василиса Прекрасная глядит на Ивана-дурака, с полпинка решившего сложнейшую головоломку.

— Я полагала, что найденным вами женихом был маркиз Дарьей Корр, ныне герцог, — напомнила я, буравя собеседницу взглядом. — Совместимость восемьдесят три процента, если не ошибаюсь.

— Хорошая совместимость, — важно кивнула фея. — Но с принцем Аладдином все-таки лучше. Поэтому для тебя я выбрала именно его. А Дарьей Корр это так, небольшая уловка, которая должна была заставить тебя всерьез задуматься о замужестве. Ведь до тех пор ты совершенно не видела себя в роли невесты, не так ли?

— Допустим, — подтвердила я, начиная сердиться. — Но если вы с самого начала намеревались свести меня с Аладдином, к чему было так все усложнять?

— Если помнишь, ты и на Корра согласилась с большим трудом, — усмехнулась фея. — А то был зрелый мужчина, начисто лишенный романтических настроений. Как бы ты отреагировала, намекни я тебе тогда на брак с твоим собственным подопечным, к тому же настоящим принцем, почти что на белом коне, молодым, да еще и — ни больше ни меньше — по любви?

— Как минимум, обвинила бы вас в профнепригодности, — невольно усмехнулась я.

А скорее всего, еще и порекомендовала бы обратиться в лечебницу для душевнобольных.