– Вряд ли. Но если так, оно и к лучшему.

Боль – великий учитель, красотка.

Тама выбежала на тот самый портик, с которого взирала на нас накануне. Мы присоединились к ней в тот самый миг, когда прибыл экипаж Маренго в сопровождении вооруженных всадников.

Надо же, у Маренго есть телохранители. Им тоже досталось – все в крови, одежда свисает лохмотьями.

Подкатил второй экипаж, с лекарями.

Интересно, чем все закончилось. Дыма над городом не видно, значит, до поджогов не дошло, однако потерь явно немало – другая сторона, без сомнения, тоже пострадала.

Н-да, это вам не обывателей распугивать…

В глубине моего утомленного разума завозился некий червячок, этакий зародыш слова. Надеюсь, я сумею не выпустить его на волю. Иначе парни в коричневых рубашках окажутся во власти демона.

Имя которому Война.

В поместье Маренго, где не-людей было не сыскать днем с огнем, вольные сообщники ходили гоголем, разве что между собой иногда цапались. Но теперь у них, похоже, появился достойный противник.

Лекари извлекли Маренго из экипажа, уложили на носилки и рысцой припустили к дому. С того места, где я стоял, Маренго и вправду выглядел тяжело раненным.

Вблизи бросилась в глаза его бледность, будто он потерял много крови. Да, так и есть, и кровь продолжает сочиться. Одежды на нем почти не осталось; видно, происки тех, кто пытался залатать рану.

Несмотря на ранение, он был в сознании. Нахмурился, приметив меня, с подозрением поглядел на Таму, но тут рядом со мной встала Тинни, и все подозрения Норт-Энглиша мгновенно рассеялись.

Что с ним такое стряслось?

Тама захлопотала вокруг дядюшки. По голосу чувствовалось, что беспокоится она искренне.

И правда, не все же ей обманывать.

Должно быть, в поместье привыкли ко всякой публике. Нас с Тинни никто ни о чем не расспрашивал. Мы пришли с женщиной босса. Он нас видел и неудовольствия не выразил. Значит, с нами все в порядке.

Разумеется, на попугая на моем плече поглядывали косо. По счастью, Попка-Дурак не разевал клюва, и мне не пришлось никому объяснять, чего ради я заделался чревовещателем. К моему великому сожалению, никому из молодчиков Маренго домашний попугай не требовался.

– Отличный экземпляр, – уговаривал я. – Посадите его на ваш флаг, он гномов сверху обзывать будет…

Тут попугай не вытерпел и обозвал меня – неразборчиво для других, но для моего слуха вполне отчетливо.

Большинство вернувшихся просто попадали наземь и заснули где упали. Лишь некоторые сохранили достаточно сил, чтоб остаться на ногах.

Помню, у нас на островах было то же самое: после боя, вымотанные до последней степени, мы падали замертво, а глаза закрывались сами собою еще во время падения.

Осмотревшись, я подошел к парню, который показался мне побойчее прочих, и спросил:

– Что было-то?

Он глянул мельком, припомнил, что видел меня с Тамой, и пожал плечами.

– Кто-то их упредил. Я думал, мы им всыплем по полной, устроим, растудыть твою, ночь Очищения. Собирались-то, растудыть твою, со всех сторон вдарить. Не только «Клич» с Теверли, а все скопом, растудыть.

Вот о чем главари совещались в доме Вейдера! План совместных действий согласовывали. Это ж надо – пришли на праздник резню обсуждать!

– Выдали, значит?

– Нас ждали. – Он замолчал, словно этим уже все было сказано. Впрочем, поражение не лишило его чувства юмора. Он прибавил: – С ограми на улице лучше не связываться.

– Да уж, приятель, по тебе догадаться нетрудно.

Показался блондинистый юнец, ростом пониже моего, с ранцем на спине и эполетом на плече. Он принялся озираться, заметил Тинни, по ней установил меня и приблизился.

– Гаррет?

Я кивнул.

– Командир тебя зовет.

– Норт-Энглиш?

– А ты других знаешь?

– Я тут новенький. Может, полковник Теверли…

– Пошли.

Я подчинился. Проходя мимо Тинни, я поймал подружку за руку и увлек за собой.

Норт-Энглиш принял нас в комнате, напоминавшей обстановкой кабинет Макса Вейдера; правда, эта комната была значительно больше. Если начнется дождь, парады можно и здесь устраивать. Сюда по всему, именно отсюда Маренго руководил своими шайками. В полутемных углах висели карты, под картами виднелись столики с макетами зданий; некоторые здания казались смутно знакомыми.

Дорогу к этим столикам преграждали два парня – плечи развернуты, грудь колесом, взгляд тупой. Должно быть, их вызвали на случай, если со мной случится очередной приступ моего неуемного любопытства.

Приятно видеть, что мне доверяют ровно настолько же, насколько доверял бы я сам.

– Звали? – спросил я, когда мы подошли поближе.

Вид у Маренго был неприветливый.

– Тама сказала, вы пришли повидать меня. – Голос слабый, но не дрожит. Глаза его расширились от боли – это Тама продолжала обрабатывать рану. Циник Гаррет не мог не подумать, что голый до пояса Маренго – не слишком привлекательное зрелище.

Ему повезло, что он остался в живых. Не тело, а сплошные раны, порезы, царапины, синяки и ссадины. Многим из нас этого вполне хватило бы, чтоб окочуриться.

– Хотел сообщить, что узнал, – сказал я. Маренго вяло махнул рукой: мол, начинай. Я его прекрасно понимаю: в таком положении по-настоящему интересует лишь одно – собственная жизнь.

Рассказывал я честно, ну разве что самую малость опустил. Если за мной следили, то все мои передвижения известны. Все то, что я выяснил, могли выяснить и другие. Поэтому смысла скрывать что-либо не было. Впрочем, я все же не стал упоминать, что работаю также на Блока с Релвеем.

Я дошел до кентавров.

– Боевой отряд. Никакая маскировка ветеранов не скроет.

Маренго вновь махнул рукой.

– Погодите. Тама, дай нам поговорить.

Я ждал, а он что-то обдумывал.

– Давайте уточним, – сказал наконец Норт-Энглиш. – Вы не знали, что на прошлую ночь было намечено Очищение?

– Понятия не имел. Вы единственный могли мне об этом сообщить, но почему-то не сообщили.

– Обычно вы и так все узнаете. У вас острый слух и наметанный глаз. – По-моему, Маренго и думать было тяжело, не то что говорить.

– Острый-то острый, но надо знать, кого слушать и куда смотреть.

– Если вы ничего не заметили, значит, мы ничем себя выдать не могли. – Сообразил, что у него предатель завелся! – Тама, мисс Тейт, оставьте нас, пожалуйста. Я хотел бы переговорить с мистером Гарретом наедине. Эд, ты тоже выйди, и ребят своих прихвати.