Прямых доказательств их вины не было – ну не считать же такими способности попаданца? Запах радости от Романа при известии о болезни Павла, взгляд мясника на мальчика со стороны Александра… Таких моментов было много, и, что самое скверное, они стали происходить всё чаще.

На приёмах стали появляться лакеи, от которых веяло схожими эмоциями и запахами по отношению к наследнику, какие-то мелкие чины чувствовали перед ним свою вину и одновременно злорадство. У Владимира начало появляться ощущение, что мальчика, как волка, обкладывают флажками.

Идти к Петру? Спасибо, нет – князь уже прекрасно понял характер императора. Умный и неплохо образованный, силы воли он не имел и пытался заменять её вздорностью и даже жестокостью. Нет, в целом он был неплохим правителем, но именно в целом. Однако нежелание понимать, что на родственников нельзя слепо полагаться, было его «коронной» чертой. В частности, двое его родственников из Европы имели звания фельдмаршалов, да и Воронцовы…

Остаётся два варианта: пускать дело на самотёк или… устранять потенциальных убийц самому. Жалость? Нет – Роман с Александром были для него чужими и опасными людьми, как и он для них. Ну а муки совести и нерешительность… Откуда они возьмутся у вояки с нехилым личным кладбищем в не таком уж давнем прошлом? Да и «чистка» Петербурга от криминала оказалась весьма кстати. Оставалось одно – придумать способ, как устранить их и не попасться самому.

Вариантов масса, но почти все они подразумевают наличие сообщников. Делать всё самому? Так вельможи такого ранга постоянно находятся в настоящем окружении – свита, лакеи… Представить, как в такой ситуации можно подсыпать яд или нанести смертельный удар, Владимир не мог.

Точнее, мог бы, но тогда он автоматически попадал бы под подозрения, а играть против могущественного клана и разгневанного императора… Спасибо, нет. С сообщниками тоже не фонтан – попадалась ему ещё там статистика с преступлениями. Подробностей попаданец не помнил, но то, что с каждым сообщником риск разоблачения возрастает кратно, в памяти отложилось.

Решение пришло случайно, когда князь рассеянно поглаживал левретку жены. Игорь заметил, что если он находится с животным в достаточно длительном контакте, то может им управлять. Не пойти налево-направо, присесть, встать, а более примитивными физическими функциями – расслабить сфинктер, сжать сердце…

И вот на «сжать сердце» герцога осенило: а почему бы и нет?! С Воронцовыми ему приходилось встречаться не менее двух раз в неделю, а обычно ещё чаще. Почему бы не попробовать?

– Роман Илларионович, много хорошего слышал о вчерашнем вашем приёме! – дружелюбно обратился князь к врагу.

– Да что ты, Владимир Игоревич, обычный приём, – толстые щёки тестя императора расползлись в улыбке.

– Обычный… Экий ты скромник – сам же знаешь, что не каждому дано. Вот меня возьми – даже если всё за тобой повторю, то всё едино, не позже чем через час гости будут обсуждать дела, а не веселиться.

– Эт да, – хохотнул петербургский губернатор, – есть такое дело!

Есть контакт! По большей части на интуиции принц прицепил к графу… Да, наверное, самым точным словом будет «поводок»… и не отпустил его, даже когда отошёл за полсотни метров. Владимир держал «поводок» не менее получаса и… Сжать-разжать, сжать-разжать, дёрнуть на себя, ещё раз…

– Графу Роману Илларионовичу плохо, лекаря! – раздался в толпе истошный голос.

В тот раз Большой Карман остался жив – и в следующий раз. Между попытками экстремалу приходилось делать большие перерывы – его самого это страшно выматывало. Затем была попытка набросить «поводок» чуточку по-другому и… Получилось – в начале июля царского тестя хоронили очень пышно, с большими почестями.

– Петруша! – рыдала императрица после похорон. – Па-апа… умер!

Горе женщины было искренним и неподдельным, и муж молча обнял её одной рукой, прижав к себе. Подходили придворные со словами сочувствия, подошёл и Рюген… А почему бы и нет? Какой-то публичной вражды между ними не было, да и лицемерить Владимиру пришлось научиться, так что все считали, что к умершему он был настроен скорее нейтрально.

Генерал-губернатором Петербурга стал Александр Романович Воронцов, и нервная ситуация с наследником продолжилась. Нехорошие шевеления заметил и Миних, но поскольку всё основывалось на интуиции, дело ограничилось ворчанием среди своих. Попытки же Грифича набросить «поводок» на следующего Воронцова успехом не увенчались – самого пришлось откачивать.

Причину понять было нетрудно: «грохнуть» старшего из Воронцовых помог возраст последнего, лишний вес и не самое лучшее здоровье, ну а с молодым такой номер не прошёл. Напротив – «откат» был таким… Решение было одно – ждать момента и пытаться работать косвенно. А там – или коня в решающий момент подтолкнуть, или чего-то в том же духе.

Для развлечения императрицы, впавшей в лютую меланхолию, принц предложил провести турнир.

– Сам подумай, – возбуждённо расхаживал он перед императором, – зрелище яркое и уж точно – запоминающееся.

– А травмы? – засомневался Пётр. – Читал я про турниры – мы столько калек получим…

– Не получим! – Решительно отмёл его предположения Владимир, – мы же не по средневековым образцам будем проводить.

– Не томи!

– Соревнования среди гвардейцев – на клинках будут биться, да бороться, да на кулачках… Да я сейчас долго всё буду перечислять! Тут главное-то в чём? Не бойню устроить, а выявить лучших из лучших, да куртуазно.

Пётр откинулся на спинку кресла и задумался.

– Пап, ну в самом деле – интересно же будет! – поддержал Павел наставника. – Вон, в Шляхетском корпусе и Гимнастической школе знаешь как интересно бывает! А там ведь всё… простенько.

– Интересно, говоришь? – хмыкнул император. – Ну раз так, то и быть посему. Давай-ка ты за старшего, а…

– А Павла мне в помощь, – закончил предложение Грифич.

– Павла? А не рано ли? Дело-то серьёзное…

– Па-ап!

– Не рано, – уверил Владимир, – тут такое дело… Он же постоянно крутится со мной, разъезжает по училищам да школам и по мелочи не раз помогал, так что основы знает. Да и в гвардии он каждую собаку по имени знает, так что справится. Ну и после турнира можно будет говорить и о более серьёзных вещах – если хорошо себя покажет.

На том и порешили, так что подготовка турнира была объявлена официально, а Павел вполне официально получил должность.

За подготовку герцог Вольгаст не переживал – будут,