и выброси sim, эта река называется Лета;

Камни на том берегу подтвердят под присягой, что эта дорога ясна

Королям листопада, когда наступает весна.

В электрическом небе нет и не может быть звёзд;

Радость звезды мешает движению сигнала.

У нас было всё — нам было мало;

Знак, что выжжен тавром на груди, недвусмысленно прост —

В электрическом небе нет и не может быть звёзд.

А там, где нечего знать;

Там, где расступаются своды,

Можно рухнуть навзничь в восход

И черпать его ладонями, и пить.

Не переставать.

Как бы то ни было, нам не к лицу белизна;

На грязно-сером наши улыбки светлее.

Мир перечеркнут надвое строчкой огня,

Мир уже тлеет

И нет никого, кто принес бы добрую весть ценителям вечного сна —

Королям листопада, когда наступает весна.

Махамайя

Ох, папайя, маракуйя

Налетели в чистом теле

Выстроили памятник

И ищи теперь, свищи, где он я

Вот лежит дорога столбовая в чистом поле

Дорога из одного ада в другой

А поодаль в поле дерево с железными ветвями

А кто глядит с него — лучше не спрашивай

Ох, папайя-маракуйя

Нависелся на суку я

Рвал рубаху на груди, тоскуя

И кричал с похмелья жуткого

Меня гнули как деревце

Теперь никто никуда не денется

В ледяном ковше вода пенится

И ты чувствуешь, я смотрю в тебя

Махамайя

Раньше я писал песни

Раньше я умел про то, что важно

Раньше все знали, что я из светлых

То ли голос был, то ли эхо

Но снегом на голову — Один;

Откуда ни возьмись — Ахура Мазда;

И — само собой — Та-Что-С-Краю,

И пошло, пошло-поехало.

Ох, папайя-маракуйя,

Дай подкину огоньку я

Отморозило жить всухую

И не ползу, и не летаю я

Эй вы мелочь, брысь в стороны

Ко мне, мои вороны

Пробит насквозь и разорван

Я всё равно стою и я узнал тебя

Махамайя

А нам бы посидеть дружно

Нам бы зябко — так открыть в печь дверцу

А из печки — хлоп — три медведя

С саморезами, да за околицу

И стало ни сказать как душно

Стало из груди вырвать сердце

И с верхней ветки вниз головою

Чтобы наконец успокоиться

Ох, папайя-маракуйя

Мы летели атакуя

Подкосили ноги на скаку

Ох сестра, сыра земля, принимай меня!

И она расступилася

Стояла башня да покосилася

Вот и вся моя сила слилася

И не в ад меня, и не в рай меня

Махамайя

Я не помню, кто сказал мне

Нам всем гореть в огне — это точно

Выгораживали нас всем миром

Да никогда нас не выгородить

Я слыхал меж своими

Уговорить огонь не жечь и точка

Потому что у огня есть имя

Да никому из нас его не выговорить

Ох, папайя-маракуйя

Подставляю грудь штыку я

Штык ломается, рвется сбруя

Ох мать родная, ночь кромешная

Налетели, завертели

Но пока эта душа горит в теле

Я без тормоза, я на пределе

И всё, что ты даешь — принимаю я

Махамайя

Ангелов нам было мало

Нанесло еще чертей

А на дворе гармонь играла

На все пятнадцать четвертей

Я не я

Я не я и лошадь не моя

Непереносимая легкость бытия

Небо и земля — вот моя семья

И как тебя искать, знаю только я

Куда бы я не шел — все травы да цветы

Куда бы не смотрел — там ты

Все мои желания, все мои мечты

И как меня найти, знаешь только ты

БОГРУКИНОГ, 2023

Не стой над душой, мама

Мой дядя самых

Самых честных правил

Когда не в шутку

Когда не в шутку занемог

Он взял нож и кистень

И думал, что уважить себя заставил

Но не смог, обманулся в расчетах,

Упал лицом в грязь и не смог.

Ослепительно юны

Мы вышли из дома

Будем знакомы

Мы tabula rasa, мир ждёт только нашей руки

Но ломы и крюки

И серийный убийца в глазах военкома

Нас сдали на мясо еще до рождения

Но цепи их не слишком крепки

Не стой над душой

Не стой над душой, мама

Ты сокрушительно пряма

Я как эквилибрист

Говорят, я буддист

Я не знаю, что это значит, мама

Я пою, как дышу, я пишу, как иду

Я отдал тебе всё и я чист

Не стой над душой

Союз нерушимый республик свободных

Сплотила навеки

Сплотила навеки великая Русь

Но я боюсь, что ректификат

Безропотных и подколодных

Страшнее, чем яд

Страшнее, чем взрыв

И я кричу и я никак не проснусь

Не стой над душой

Не стой над душой, мама

Это бездонная яма

Здесь нужен специалист

Я не артист

Я такой, какой есть, мама

Я пою, как дышу, я пишу, как стою

Я отдал тебе всё и я чист

И никогда больше, никогда больше

Не быть под засовом

Тому, кто дышал, тому, кто пел

Тому, кто мимо всех схем

Моё сердце как