Он лишь коротко кивнул и больше ничего не сказал.

- Она будет жить? - с надеждой в голосе спросил я, как только скорая помощь тронулась. Я затаил дыхание в ожидании ответа фельдшера.

- Что вам сказать? Она в тяжелом состоянии. На девушку наехал внедорожник-машина с высоким клиренсом. Из-за этого ее подбросило и откинуло плашмя на асфальт. Ей повезло, что скорость автомобиля была не очень высокой. В противной случае, ее могли бы еще и переехать колесами, а после этого шансы выжить были бы нулевыми. Пока могу сказать, что у нее однозначно имеются переломы ребер, таза и черепа. Внутренние органы пострадали, какие именно-скажем после обследования в больнице. Ну и без паренхиматозного кровотечения не обошлось. Шансы выжить имеются, но не могу сказать, что высокие. Будем уповать на ее молодость и на Бога!

Следующие несколько суток провел, как в аду. Но самыми тяжелыми были, конечно, первые. Была вероятность, что Каролина не выживет. Врачи клиники так и сказали: готовьтесь к худшему. А я не мог и не хотел к этому готовиться.

Именно в первые сутки я осознал, что не хочу жить без Каролины. Она была моим всем. Я вдруг отчетливо понял, что люблю ее. Именно сейчас, когда возможно ей уже не суждено увидеть следующий рассвет. Я готов был отдать все что угодно за то, чтобы она жила. Только бы жила! Это было самым важным теперь для меня.

Я думал, что хуже, чем есть, уже быть не может. Но оказалось, может, да еще как! Каролина была беременна. Действительно беременна. А ведь я не поверил ей. В тот момент, когда врач сказал, что, к сожалению, ребенка спасти не удалось, я возненавидел самого себя. Но даже это было еще не все.

Мой личный апокалипсис только начинался. При поступлении Каролины в больницу, врач поинтересовался, были ли в жизни пострадавшей подобные случаи ранее. Я вспомнил, как Каролина однажды рассказала о том, что, будучи еще школьницей, вместе со своим одноклассником попали в автомобильную катастрофу.

Я сообщил об этом реаниматологу. Врач отправился спасать мою Каролину. Мне же предстояло сообщить матери Каролины о том, что ее дочь в реанимации. Номер ее телефона взял у Натальи, которой тоже рассказал случившемся.

Не думал, что сообщать кому-бы то ни было о том, что его близкий человек находится между жизнью и смертью настолько тяжело. Адски тяжело.

Вскоре мать Каролины была уже в больнице. Она была невысокого роста и со следами былой красоты на лице. Сейчас оно было мертвенно-бледным, а глаза красными из-за слез.

- Господи, снова! - воскликнула женщина после того, как я рассказал ей все подробности и разрыдалась. Я не знал, как ей помочь. Но видя ее подступающую истерику, позвал кого-то из медперсонала. Матерью Каролины сразу же занялись две медсестры. Они накачали женщину успокоительным и только после этого она смогла более или менее спокойно ожидать вместе со мной известий от врачей, которые в данный момент боролись за жизнь девушки. Женщина не спрашивала, кто я такой. Подозреваю, что в данной ситуации ей было абсолютно наплевать на то, кто я для Каролины. Я сам назвал женщине свое имя, потом спросил, как я могу называть ее. Юлия Владимировна. Так звали мать Каролины.

Пока ждал вестей в больничном коридоре, размышлял о словах Юлии Владимировны. Она сказала, что ее дочь снова оказалась в реанимации после дорожно-транспортного происшествия. Я опять вспомнил короткий рассказ Каролины о том, что она когда-то попала в аварию из-за того, что к кому-то спешила на помощь. Чем-то этот рассказа меня смущал. Я еще не мог понять чем.

Только после того, как обдумал его в сотый раз, до меня дошло, что именно. Тогда за рулем автомобиля был одноклассник Каролины. Следовательно, он был достаточно взрослым для того, чтобы уметь водить, и чтобы быть принятым за совершеннолетнего. Но так как Каролина и тот парень были еще школьниками, скорее всего на тот момент им было лет по шестнадцать. Во время последнего разговора с Каролиной, она упомянула некого Мишу, одноклассника. Она сказала, что вдвоем они пытались не дать погибнуть моей сестре, но не успели из-за аварии. Видимо об этой аварии и говорила Юлия Владимировна.

Чтобы там не случилось между моей сестрой и Каролиной, выходило так, что она пыталась помочь Вике. В результате сама пострадала. Эта история была странной и не понятной. По словам моей матери, подруга Вики, то есть Каролина, была непорядочной, завистливой и жестокой девушкой. Тогда почему она хотела помочь моей сестре?

Был только один человек, который мог бы пролить свет на эту историю. Я чувствовал острую необходимость во всем разобраться. Мне нужно было поговорить с этим Мишей, одноклассником Каролины и Виктории. Я решил так и поступить, но только после того, как дождусь вестей от реаниматолога.

Вскоре после прихода матери Каролины, в клинику прибежали взволнованные Галанин и Наталья. Уже вчетвером мы ждали вестей еще семь долгих часов. Уставшие от ожидания и неизвестности, мы сидели в мягких креслах, но при виде уставшего врача с покрасневшими глазами подскочили и ринулись ему на встречу.

- Если переживет следующие сутки-жить будет! - вынес он вердикт-Мы сделали, все, что можем, остальное зависит от крепости молодого организма пациентки!

Это было не то, что я хотел услышать. Я готов был дать врачам золотые горы за то, чтобы они пообещали, что Каролина выживет. Но выходило так, что она все еще на волоске от смерти. Я с угрозами накинулся на врача, обещая ему девять кругов ада, если они не сделаю так, чтобы она жила. В тот момент я не помнил себя от ярости. Галанин еле оттащил меня от испуганного эскулапа.

- Успокойтесь, Марк! - моей руки коснулась мягкая женская ладонь. На меня смотрела мать Юлия Владимировна и горько улыбалась-Угрозами вы ничего не добьетесь! Я вижу, что Каролина вам дорога и мое материнское сердце радуется тому, что моей дочери посчастливилось встретить того, кто так ее любит. Вы должны успокоиться и верить в то, что все будет хорошо. Мы с дочерью уже проходили через это, пройдем еще раз. Тем более, теперь с нами есть вы.

Я горько усмехнулся, слушая слова матери Каролины. Если бы она только знала, сколько боли я причинил ее дочери, она бы так не радовалась моему присутствию здесь. Я чувствовал себя лицемером, последней тварью. Тем не менее, я постарался внять совету Юлии Владимировны и настроился на долгое ожидание.

Меня не пустили к Каролине. Даже ее мать не пустили.

Мне предлагали пойти отдохнуть, но я категорически отказался. Боялся уходить. Мы с матерью Каролины без сна и отдыха провели еще одни сутки в клинике. Я рассказал Юлии Владимировне о беременности Каролины и о том, что ребенка спасти не удалось. Глаза женщины наполнились слезами, и она где-то около часа тихо проплакала в сторонке. Я не успел почувствовать себя будущим отцом, однако осознание того, что наш будущий ребенок не выжил, выворачивала душу наизнанку. Но я готов был молиться всем существующим богам, чтобы те оставили в живых Каролину.

Дима с Натальей на ночь ушли домой, но рано утром вновь появились в клинике. Прошло еще много томительных часов ожидания, и мы наконец смогли выдохнуть. Еще ни одни сутки в моей жизни не тянулись так долго и ни одна новость не приводила меня в такой восторг, как новость о том, что шансы Каролины на то, что она будет жить, существенно повысились. Хотя состояние ее было по-прежнему тяжелым.