– тогда придет удача. А мне бы удача не помешала. Он так и шел к дому, держа монету в руке.

Впереди, примерно в полуквартале, он заметил на пустынной улице двух маленьких девочек, они сосредоточенно во что-то играли. «Лет восьми, – подумал мистер Кенни, подходя ближе. – Как, наверное, хорошо быть восьмилетним, – уныло думал он, – никаких обязательств, никаких мыслей о будущем, только солнце и игра». Когда он подошел к девочкам, они с интересом на него взглянули. На одной из них было розовое платье, на другой – синяя блузка и желтая юбка. «Очень милые маленькие девочки», – подумал мистер Кенни и осторожно им улыбнулся.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – ответила девочка в розовом.

– Вот. – Мистер Кенни протянул им десятицентовик. Потом взял за руку девочку в розовом, положил монетку ей на ладонь, сжал детский кулачок и снова улыбнулся. – На удачу, – произнес он и быстро ушел.

Девочки целую минуту от удивления молчали; мистер Кенни почувствовал, как они смотрят ему вслед. И одна из них, наверное, та, что в розовом, крикнула:

– Спасибо! Большое спасибо за десять центов!

Мистер Кенни помахал им, не оглядываясь, и направился к своему дому.

Позади него две маленькие девочки склонили головы над десятицентовиком, который поблескивал на ладони маленькой девочки в розовом платье.

– Как ты думаешь, зачем он нам это дал? – маленькая девочка в розовом, которую звали Нэнси, спросила маленькую девочку в синей блузке и желтой юбке, которую звали Джилл.

– Не знаю, – сказала Джилл. – Просто дал и все.

– Он сказал: «На удачу».

– Интересно, почему он не оставил монету себе, если она приносит удачу? – Джилл повернулась, чтобы посмотреть на мистера Кенни, который ушел уже далеко. – Десять центов, – проговорила она. – Это большие деньги.

– Что будем с ними делать? – спросила Нэнси.

– Можно купить два фруктовых эскимо за десять центов, – предложила Джилл. – Или две шоколадки.

– Или мороженое.

Нэнси пристально разглядывала монету.

– Не похоже на обычный десятицентовик, – заметила она. – Совсем не похоже.

Джилл наклонилась и тоже внимательно посмотрела на монету.

– Совсем другой, – подтвердила она. – Не знаю чем, но он отличается от обычных десятицентовиков.

– Может быть, обычная монета тоньше, – сказала Нэнси.

Почти сомкнувшись лбами, девочки с удивлением смотрели на монету.

– Или, может быть, он более серебристый, – отозвалась Джилл. – Все равно – он вовсе не обычный.

Внезапно они подняли головы и уставились друг на друга, собираясь поделиться необыкновенной догадкой. Джилл тихо проговорила:

– Нэнси, ты думаешь…

– Я почти уверена, – твердо заявила Нэнси. – Это волшебная монета.

– И она исполняет желания, – добавила Джилл.

– Вот почему он сказал: «На удачу», – догадалась Нэнси.

– Три желания, – прошептала Джилл.

Нэнси крепко сжала десятицентовик в кулаке.

– Джилл, – сказала она, – желание надо загадывать очень осторожно. Очень-преочень осторожно.

– Это будет не обычное желание, – согласилась Джилл, – не такое, когда ты желаешь, но знаешь, что ничего не случится, потому что у тебя нет волшебной монетки. – Она остановилась перевести дыхание и добавила: – Все будет совсем-совсем по-другому.

– Мы не можем просто взять и пожелать чего-то, – кивнула Нэнси.

Джилл внезапно села на тротуар, положив подбородок на руки и сжав маленький ротик. Она задумалась.

– Мы можем пожелать миллион долларов, – произнесла она наконец.

– Нам больше не нужны деньги, – напомнила Нэнси. – У нас уже есть десять центов.

– А если пожелать пони?

– Где бы мы его держали? – возразила Нэнси. – У тебя нет места, а я попросила у мамы младшего братика, и она не разрешит мне взять еще и пони.

– Мы могли бы пожелать все конфеты на свете, – сказала Джилл, – но тогда мы бы заболели.

Они задумались, сидя рядом на тротуаре. Нэнси осторожно сжимала пальцами монетку.

– Пожелаем Рождество? – предложила Джилл, но Нэнси только покачала головой. – Само придет.

– Слушай, – внезапно ахнула Джилл. – А пусть кто-нибудь другой загадает первое желание. Вот мы и узнаем, как это сделать.

– В конце концов, у нас есть три желания, – согласилась Нэнси, – и нам для себя не понадобится больше одного. Пока мы совсем ничего не можем придумать.

– И вообще, – заключила Джилл, – вдруг кто-то давно что-то ищет, потому что у него есть ужасно важное желание.

– Тогда пошли домой, – сказала Нэнси. – Может быть, кто-то у тебя дома или кто-то у меня очень хочет загадать желание.

Они встали и аккуратно отряхнули юбки. Быстро шагая рядом, они отправились к дому, где Джилл жила со своими родителями и двумя старшими братьями.

– Я не знаю, кого у меня лучше спросить, – неуверенно произнесла Джилл. – Мой брат Джордж сейчас за домом, красит ступеньки, но в последнее время он всегда на все злится.

Нэнси посмотрела на соседний дом, где она жила с матерью, отцом и сестрой.

– Салли на крыльце, – сказала она. – Давай ее спросим?

– А она согласится?

– Иногда она бывает странная, – заметила Нэнси. – Но можно попробовать.

Они подошли к воротам и пробежали по дорожке к дому. Старшая сестра Нэнси, Салли, качалась на подвесных качелях на просторном крыльце; в руках она держала книгу, но когда Нэнси и Джилл подошли, то увидели, что смотрела Салли вовсе не на раскрытую страницу, она уставилась на дом Джилл.

– Салли, – позвала Нэнси, и Салли подскочила от неожиданности.

– Ты меня до смерти перепугала.

Бросив встревоженный взгляд на дом Джилл, она поспешно объяснила:

– Мне просто интересно, когда вернется мама.

– Она не у нас, – сказала Джилл.

– Я смотрела не на твой дом, – уточнила Салли. – Я хотела увидеть, как мама идет по улице.

И Джилл, и Нэнси даже не сомневались, что Салли – самая красивая девушка из всех, кого они встречали. Салли уже исполнилось семнадцать лет, ее вьющиеся волосы падали ей на плечи нежными волнами. У Салли были карие глаза, и когда она улыбалась, то всякий раз морщила нос. Однако сейчас она хмурилась, и ее алые губки недовольно сжимались.

– Интересно, когда мама вернется домой, – сказала Салли, ни к кому не обращаясь. – Совершенно нечего делать.

– Почему бы тебе не поговорить с моим братом Джорджем? – спросила Джилл. – Он на заднем дворе, красит ступеньки.

– Я не хочу разговаривать с Джорджем, спасибо. – Салли подняла подбородок чуть выше и пожала плечами. – И мне совсем неинтересно, что он говорит.

– Мама сказала, раз он весь день дуется на всех, то пусть красит ступеньки.

– Ничего удивительного, – кивнула Салли. – Конечно, даже твоя мама заметила, что Джордж все время ворчит. Джордж один из самых ворчливых…

– Послушай, Салли, – оборвала ее Нэнси. – Ты загадаешь для нас желание на нашу волшебную монетку?

– Он совершенно невыносим, – добавила Салли. – Что за волшебная монетка?

Нэнси показала Салли волшебный десятицентовик, и они с Джилл объяснили,