Она не знала, что глядя на неё, Деян не замечал глубоких морщин на её лице, седину в волосах, блёклый цвет её глаз. Он видел перед собой небывалой красоты зазнобушку. Старейшина любовался каждой её чёрточкой, изгибом, движением. В его глазах она была совершенством.

Голубые, отливающие лазурью глаза в обрамлении длинных ресниц. Изящные губы. Длинные, шелковистые волосы, убранные под платок. Хрупкая, точёная фигура в ярком сарафане. Морщины и те красили её, придавая благородной зрелости. Рядом с ней, старейшина терял своё могущество, чувствовал себя обычным человеком.

— Время упущено. У нас нет будущего Деян, — заметив в нём разительные перемены, с сожалением произнесла Акулина.

Старейшина был не согласен с ней. Опасаясь крутого нрава старосты, Деян неспешно приблизился к ней. В его присутствии, староста и сама разволновалась. Сорвав с головы платок, она теребила его, время от времени поглядывая на Деяна.

Старейшина легонько прикоснулся к её руке и бережно сжал хрупкую ладошку. Он чувствовал, их чувства не угасли даже спустя столько лет.

— Скажи "да" и у нас с тобой будет вечность, — посмотрел он на неё, как на самое величайшее сокровище в мире.

— Прости, я слишком стара для этого, — погладила его по щеке Акулина.

— Я выпью любое твоё зелье. Мы пройдём свадебный обряд. Ты вернёшь себе молодость, — уговаривал её Деян. — Прости меня дурака недоверчивого! Сам своё счастье упустил!

Это скорее был жест отчаяния, чем искреннее признание вины. Акулина это понимала и не могла принять его щедрые дары.

— Прощение надо заслужить, — покачала она головой.

Её внучка Мирослава всем сердцем им желала обрести обоим счастье. Пускай и врозь. Ёжки с Кощеями от их откровенного разговора, некоторое время пребывали в изумлении.

— Пора бить в колокола! Чай, внучку замуж выдаём! — прейдя в себя первой, радостно воскликнула Евдакия.

* * *

Колокола гремели на всю округу. Над тёмным храмом Луноликой с золотистыми прожилками кружила стая белоснежных голубей. Люд толпился, жаждал зрелища. Солнце светило ярко, одаривая их теплом. Воздух наполнял запах цветов. Дорожку перед обителью Богини устилали лепестки роз.

Девушка в светлом одеянии под руку с супругом, будто лебёдушка, вплыла под своды храма. Пару встретил гомон голосов. Родственникам не терпелось их поздравить. Ёжки не могли нарадоваться, думая, что наконец, неугомонная Мирослава остепенится. О чём думала супруга Кощея? Явно не о смирении.

Ёжка Евпраксия особенно была благодарна внучке. То, что началось с их со старостой заговора, закончилось благословением Акулины. С её позволения Еврпаксия с Бориславом могли обменяться свадебными клятвами. С чем не собирались затягивать.

Просторный храм, с выпуклым сводчатым потолком, поддерживаемый колоннами, был украшен свежесрезанными цветами. В наполненных полумраком нишах подрагивали свечи. У противоположной стены от входа, на пьедестале громоздился полукруглый темный алтарь. Внешне он напоминал не огранённый серый камень, внутри которого бился тусклый свет.

Супруги встали напротив алтаря. Жрица в тёмной мантии встретила их тёплой улыбкой и начала древнюю церемонию:

— Когда мужчина встречает свою единственную, он становится частью её души. Когда девушка встречает своего единственного, она расстаётся с частичкой сердца, вручая её избраннику. По велению Луноликой, я соединяю души и сердца этой прекрасной пары навечно. Ничто не разрушит связавшие их узы!

Под всеобщее ликование Драгомир поцеловал Мирославу, скрепляя обряд поцелуем.

Наблюдая за внучкой, староста Акулина удовлетворённо прикрыла веки, чувствуя зарождающуюся связь с Кощеевым родом. Избранникам Ёжек из клана Ветров не придётся умирать раньше своих избранниц. Мирослава справилась. Даровала родственницам надежду на лучшее будущее.

Конец