— Приезжай в Вену, увидишь. Обещаю! — и они, полуобнявшись, как родные, прижались друг к другу…

* * *

Держа в руках сшитую из кожаных лоскутов сумку, дядя Викентий карабкался на гору первым, от него старалась не отставать Тереза, последним поднимался по склону вверх Виктор, демонстративно выставив из-под локтя круглый магазин «финки». Когда до одинокой усадьбы, приткнувшей к горе, оставалось метров сорок, дядя Викентий прекратил подъем и оглянулся на своих спутников.

— Ну вот, добрались…

— Значит, как договорились? — Виктор подтянул ремень автомата.

— Да, — кивнул дядя Викентий и приказал: — Вить, ты воротник-то подтяни выше, им тебя видеть незачем.

Виктор послушно надвинул козырек фуражки на лоб и подтянул к самым глазам вытертый воротник свитера. Потом двинулись дальше и почти сразу выбрались на слегка пологий хозяйский двор. Вид незваных гостей был настолько красноречивым, что местный газда[21], который наверняка давно наблюдал за ними через окно, тут же выскочил на ганок[22].

— Доброго дня… Доброго дня… Що треба?

— Воды! — коротко приказал Виктор.

— Зараз, зараз…

Хозяин засуетился, и пока он выносил ведро, хозяйка вместе с сыном, молодым стройным парубком, тоже вышла на крыльцо, демонстративно оставив открытой дверь хаты.

— Давай, швыдче! — громко приказал Виктор, и дядя Викентий, вытащив из сумки фляжку, принялся торопливо наливать в нее воду.

Тем временем Тереза обратилась к хозяйке:

— А скажить, до скалы мы тою стежкою доберемось?

— Авжеж можна, тильки тепер… — начала было хозяйка, но ее муж тут же вмешался:

— Не можу сказаты. Мы туды не ходим. Нам воно ни до чого!

— Ну, все! — оборвал его Виктор, махнул рукой спутникам, и они трое, перейдя двор наискось, пошли по едва заметной тропинке, которая, понемногу снижаясь, пересекала склон…

Обойдя гору, путешественники вышли на берег стремительной горной речки и остановились.

— Ну что, Витя, здесь? — дядя Викентий повернулся к племяннику. — А то, неровен час, и впрямь подорвемся…

— Пожалуй… — Виктор снял с плеча сидор. — Мес течко подходящее…

Пока, усевшись под кустом, Тереза и дядя Викентий отдыхали, Виктор умело заложил под берегом, у края тропы, мину, прикрепил шнур к взрывателю и предложил:

— Дядя, давай кошелку сюда, я ее сбоку пристрою, чтоб убедительнее…

Виктор положил сумку недалеко от мины, приказал обоим спутникам спрятаться получше, а сам, присев за огромным камнем, рванул шнур. Из откоса вырвался сноп пламени, по всему руслу загрохотали камни, и земляная глыба, перегораживая течение, съехала в воду.

Дядя Викентий вылез из своего укрытия и подошел к еще дымящейся воронке. С минуту он наблюдал, как вода подмывает осевший грунт, пуская по реке широкую полосу земляной мути, и, углядев свою сумку, заброшенную на противоположный берег, крикнул Терезе:

— Быстро переобуйся!

Пока Тереза торопливо натягивала мужские ботинки, дядя Викентий подхватил снятую обувь и пригляделся к воронке. Поразмыслив секунду, перебросил один туфель на противоположный берег, а второй пустил по течению. Виктор, который тоже встал рядом с дядей, прикинул, на каком расстоянии оказались разбросанные вещи, и одобрительно заметил:

— Вроде похоже… Думаю, в хате взрыв слышали, так что мотаем отсюда.

— Мотаем, — согласился дядя Викентий и, словно напоминая себе самому, добавил: — Ты прав, нам еще к «опелю» успеть надо…

Машина была спрятана примерно за километр от жилья газды, и уже через полчаса путешественники весьма комфортно ехали на автомобиле по едва заметной колее, накатанной чьим-то селянским возом. Натужно гудя мотором, «опель» с трудом полз по импровизированной дороге, и дядя Викентий, сидевший сзади, все чаще оборачивался, прикидывая, как далеко им удастся проехать. Наконец, убедившись, что пока ехать можно, он обратился к Виктору.

— Ты не забыл, куда звонить?

— Да помню, помню… И бумажку, на всякий случай, в секретер спрятал.

— Хорошо… Так и скажешь, появилась возможность узнать кое-что, вот и ушел срочно. Предупредить просил.

— Скажу, — Виктор на секундочку обернулся и, заметив, что с дядей что-то не так, обеспокоенно спросил: — Ну, чего ты?

— Волнуюсь я, Витя, волнуюсь… Да, вот еще, если разговор без телефона будет, ты намекни, что, кажется, у меня другого выхода не было, пришлось идти.

— Это что, тебя вроде как вынудили?

— Ну да, и меня, и ее. Обоих. Вроде как заподозрили чего. Но не впрямую, так, мол, казалось…

— Ой, Янчику, та чого вже там… Тепер все, — осторожно вмешалась Тереза и вздохнула. — Мени от жалко, що я свою квартиру при магазине на Элю с Виктором не успела переписать…

— Эк сказала, переписать! — Дядя Викентий неожиданно рассмеялся. — Хорошо еще если дом им оставят, а ты про лавку. Там все равно какую-нибудь контору устроят или еще что-нибудь…

— Та я розумию… — согласилась Тереза и, сокрушенно вздохнув, полезла за платочком в карман.

— Но-но, нечего зря вздыхать! — перебил ее дядя Викентий и сухо спросил: — Как считаешь, твой Юрко Гричишин ничего не заподозрил?

— А с чого бы? Наоборот, зрадив, бо ж така информация…

— Информация, конечно, серьезная… — Дядя Викентий немного помолчал и закончил: — Войсковая операция, это вам не шуточки…

— А я думаю, вам она только на пользу, — заметил Виктор. — На этот период заставы свернуть должны.

— Может быть… — дядя Викентий откинулся на спинку сиденья и посмотрел вверх на пронзительно голубое небо. — Да, похоже, мы с нанимателями своими рассчитались честно…

«Опель», который и так уже натужно ревел двигателем, в конце концов отказался лезть вверх даже на первой передаче и, забуксовав на месте, встал окончательно.

— Все, дальше не потянет, — Виктор выключил зажигание, и в возникшей тишине непривычно громко прозвучал голос Терезы.

— А вертатысь як же?

— Назад легче, — отозвался Виктор и, чтобы «опель» не сполз по откосу, до отказа зажал ручник, а уже потом, стараясь несколько успокоить Терезу, добавил: — Да не переживайте вы, тетечка, все обойдется. А если патруль остановит, дядю ездил искать, договаривались…

— Правильно, Витенька, — дядя Викентий повесил автомат на шею и, подхватив рюкзаки, свой и Терезы, решительно толкнул спинку откидного сиденья. — Пора нам! Дальние проводы — это, сам знаешь…