Проследив за направлением движения этого ручья, Элрик увидел, что чуть дальше тот впадает в реку, сверкающую алым Цветом и, вероятно, состоящую из расплавленных рубинов. За все время своих скитаний по Молодым королевствам и потусторонним мирам Элрик не видел ничего подобного. Он хотел было подойти к этим потокам поближе, чтобы посмотреть внимательнее, но Оуне остановила его.

— Мы дошли до следующих врат,— сказала она.— Не обращай внимания на это чудо, мой господин. Лучше посмотри вон туда.

Она указала в пространство между двумя потоками золота, и он увидел там какие-то тени.

— Это Паранор. Ты готов войти туда?

Вспомнив, как эту землю называют похитители снов, Элрик позволил себе иронически улыбнуться.

— Я в полной готовности, моя госпожа.

Как только он шагнул под арку, за ними раздался стук лошадиных копыт. Этот звук резко отдавался от стен пещеры, эхо ударялось в своды, разносилось по тысяче помещений, и Элрик даже не успел повернуться — что-то тяжелое ударило его по плечу и отбросило в сторону. Ему показалось, что перед ним промелькнули белая как смерть лошадь и всадник в доспехах из слоновой кости, перламутра и светлых черепаховых панцирей.

Лошадь проскакала в ворота расплавленного золота и исчезла внутри во мраке. Но Элрик не сомневался — этот воин принадлежит к тому же племени, что и всадник, напавший на него на мосту. Ему показалось, что, невзирая на удаляющийся стук копыт, он слышит все тот же смешок.

— Мы столкнулись с врагом,— сказала Оуне. Лицо ее было мрачным. Она обхватила себя руками, явно пытаясь смирить дрожь.— Нас узнали. Крепость Жемчужины не просто защищается — она атакует.

— Ты знаешь этих всадников? Ты видела их раньше?

Она покачала головой.

— Я просто знаю их породу, только и всего.

— И мы никак не можем их избежать?

— Почти никак.

Оуне снова нахмурилась, обдумывая какую-то проблему, обсуждать которую еще была не готова. Потом она, словно бы отмахнувшись от этой мысли, взяла его за руку и повела под двумя струящимися золотыми каскадами глубже в пещеру, которая теперь вдруг наполнилась мягким зеленым мерцанием, словно они шли под кронами деревьев, освещенных осенним солнцем.

И тут Элрик подумал о Древнем Мелнибонэ на вершине его могущества, когда его соотечественники в своей гордыне как должное принимали владычество над всем миром. Тогда ради удовлетворения сиюминутных прихотей мелнибонийцев ломались судьбы целых народов.

Войдя в следующую пещеру, он не сразу понял, что они все еще остаются под землей,— таким огромным было это помещение. Он увидел шпили и минареты города, мерцающие тем же теплым зеленоватым цветом; город этот своей красотой мог сравниться с его любимым Имрриром, Грезящим городом, все уголки которого он исследовал в своем детстве.

— Это похоже на Имррир, и в то же время это вовсе не Имррир,— удивленно сказал он.

— Нет,— сказала она.— Он похож на Лондон. Он похож на Танелорн. Он похож на Рас-Палоом-Атай.

В ее голосе не было ни капли насмешки. Она говорила так, будто и в самом деле верила, что этот город похож на все ею названные, только один из которых был знаком Элрику.

— Но ты уже видела его раньше. Как он называется?

— У него нет имени,— сказала она.— У него все имена. Он называется так, как ты пожелаешь его назвать.

И она отвернулась, словно чтобы дать себе передышку, а спустя некоторое время повела его дальше по дороге мимо города.

— Мы не остановимся здесь? Может, здесь есть люди, которые покажут нам путь?

Оуне сделала отрицательный жест:

— А может, есть и такие, которые постараются нас задержать. Теперь уже ясно, принц Элрик, что наша миссия раскрыта и определенные силы во что бы то ни стало постараются нас остановить.

— Ты думаешь, нас преследуют наемники-колдуны?

— Возможно, они опередили нас. А может быть, оставили здесь кого-то из своих.

Она подозрительно поглядывала на город.

— Он кажется таким мирным местом,— сказал Элрик.

Чем больше смотрел он на город, тем больше впечатлялся его архитектурой, его зеленоватым камнем с оттенками от желтого до голубого. Он видел огромные арки и горбатые мостики, перекинутые от одной башни к другой. Были видны и шпили — тонкие и изящные, как паутина, и в то же время такие высокие, что их верхушки исчезали из виду под сводами пещеры. Казалось, этот город отражает какую-то часть Элрика; вот только какую — это Элрик не сумел сразу вспомнить. Он хотел заглянуть в этот город. Хотя он и поклялся следовать за Оуне, делал он это теперь, преодолевая внутренний протест. Он начал верить, что и она сама заблудилась, что и она понятия не имеет, как достичь цели.

— Мы должны идти дальше,— сказала она. Голос ее звучал все настойчивее.

— Я знаю: я найду в этом городе нечто такое, что позволит вернуть величие Имрриру. А я смогу повести свой народ на завоевание мира. Только теперь мы будем нести не страх и жестокость, а красоту и добрую волю.

— Ты подвержен заблуждениям в большей степени, чем я думала, принц Элрик,— сказала Оуне.

Он сердито ответил ей:

— А что плохого в таких устремлениях?

— Они эфемерны. Эфемерны, как и этот город.

— А мне так он кажется вполне реальным.

— Реальным? Ну да, на свой манер. Стоит тебе войти туда, как он обнимет тебя, словно любовницу, которую уже не надеялся увидеть. Идем, мой господин. Идем!

Казалось, и с ней случился приступ плохого настроения. Она зашагала по дорожке вулканического стекла, которая петляла среди холмов, уходя к городу.

Испуганный внезапной переменой в Оуне, Элрик последовал за ней. Но теперь его собственный гнев улетучился.

— Я подчиняюсь твоему мнению, моя госпожа. Прошу прощения...

Она не слушала его. С каждым мгновением город приближался к ним, и скоро они оказались под его стенами, куполами и башнями, размер которых был так велик, что их истинную величину даже трудно было представить.

— Вот ворота,— сказала она.— Заходи туда, а я попрощаюсь с тобой. Я постараюсь одна спасти девочку, а ты можешь предаваться потерянным верованиям, они ведь и так уже крепко держат тебя!

Элрик посмотрел пристальнее на стены, которые были словно сделаны из нефрита, и увидел в них темные очертания, и он понял, что эти очертания — фигуры мужчин, женщин и детей. Он изумился, подойдя поближе и увидев живые лица, выразительные глаза, губы, застывшие в выражении ужаса, боли, отчаяния. Они напоминали множество мушек, обездвиженных в янтаре.

— Это неменяющееся прошлое, принц Элрик,— сказала Оуне.— Такова судьба тех, кто хочет вернуть свои потерянные верования, не попытавшись обрести новые. У этого города есть еще одно имя. Похитители снов называют его городом Находчивой Трусости. Тебе понятен выверт логики, из-за которого столько людей попадает в эту затруднительную ситуацию? Ты понимаешь, что заставило их вынудить своих близких разделить с ними эту судьбу? Хочешь остаться с ними, принц Элрик, и нянчиться со своими потерянными верованиями?