Внутри был полумрак, так что я не слишком хорошо рассмотрел интерьер. Отметил про себя лишь, что много позолоты, завитушек и все тех же цветочных горшков. Также возле лестницы стояла высоченная, в мой рост, птичья клетка, накрытая темной тканью.

В зале мы встретились с моими знакомцами — господами Эспозито и Джанкарло. Крепыш сидел за столом, кинжалом нарезал окорок и насвистывал «Пляску смерти». Увидев меня, он приветливо улыбнулся и стал с огромным удовольствием разглядывать Гертруду. Ему явно понравились ее рейтарские рейтузы и короткая, выше бедер, курточка.

Хмурый Джанкарло листал при свечах книгу. В его взгляде не было и намека на дружелюбие. Одна лишь злость.

— Сукин сын. Ты еще посмел вернуться, — негромко произнес он, закладывая страницы пальцем.

— Как можно, друг. Здесь же дама! — укорил Эспозито.

Напускная вежливость шпика не могла меня обмануть. По всем повадкам именно крепыш здесь самый опасный, и, уверен, когда надо, лоск мгновенно с него сходит и ты остаешься один на один с разъяренным кабаном.

— Мастер Венутто заинтригован и заждался вас, — между тем продолжил он. — Вон та дверка, будьте любезны.

В глаза Джанкарло читалось, что если их начальник не будет добряком, то после выхода из его кабинета он с радостью снимет с нас шкуру.

Помещение сломало все мои рамки восприятия. Я надеялся увидеть все тот же помпезный лоск внезапно разбогатевшего купца, а оказался в какой-то оранжерее, среди необычных, мягко сияющих цветов с мясистыми лепестками, пахнущих, несмотря на свою странную тигровую окраску, свежо и нежно.

В цветнике, у окна, стоял письменный стол, стул с высокой и, на мой взгляд, неудобной спинкой, а также маленький глобус, все материки на котором были выточены из слоновой кости.

За столом никого не было. Мы с Гертрудой недоуменно переглянулись, когда из ближайших зарослей раздалось:

— Проходите сюда.

Мы обошли каскадные грядки, сформированные из странных глиняных горшков, разного уровня и высоты. Человек, позвавший нас, был среднего роста, жилистый и сутулый. Его волосы — соль с перцем — торчали вертикально вверх, точно какой-то куст, спутанные и беспорядочные. А увеличительные линзы на большом, похожем на баклажан носу вкупе с короткими усиками и бородкой наводили на мысль о безумном алхимике, потратившем жизнь на поиски философского камня.

— Здравствуйте, сеньор Венутто.

Он в ответ глянул на Гертруду из-под очков, отставил помятую лейку и вытер руки о белый фартук.

— Знаете, как называются эти цветы?

Я пожал плечами, так как видел их впервые, а моя спутница негромко ответила:

— Светочи. Силах-ай, если на языке восточных торговцев. Люкс сангуинум флорем, если вас интересует университетское определение.

— О! — Он сделал вид, что изумлен. — Приятно встретить специалиста. Впрочем, ведьма должна разбираться в травах. На то она и ведьма.

— Предпочитаю, чтобы меня называли колдуньей.

— А я хочу именоваться не меньше чем императором всего сущего. Но это ничего не меняет ни во мне, ни в вас, сеньора фон Рюдигер. Ваш друг в курсе, что означает имя этих занимательных крошек?

— Кровавые цветки света, — ответил я, переведя фразу Геры.

— Двое образованных стражей в одном месте, — кисло скривился глава тайной службы. — Впору загадывать желание.

— Предвосхищая ваш следующий вопрос: я понятия не имею, почему их так прозвали.

Он развязал фартук, снял его через голову, бросил в ящик с садовыми инструментами:

— Ботаники не совсем точно систематизировали его, и название не соответствует действительности. Кровью питаются лишь ростки. А растения цветут, когда растут на мертвой плоти. Чем лучше плоть, тем ярче они сияют. Будь в горшках человечина, можно было бы обходиться без свечей. Говорят, во дворце хагжитского султана есть несколько комнат с такими цветами. Я предлагал нашему королю перенять столь интересное нововведение, благо преступников и заговорщиков в государстве всегда с избытком, но он отказался. Считает, что лучше сажать их на галеры или скармливать старгам под патентом. Его величество их ненавидит. Светочи, я имею в виду.

— Неудивительно. — Запах перестал казаться мне приятным. — Разве тайная служба не должна угождать королю? Он их не любит, но вы продолжаете выращивать.

— Тайная служба обязана защищать короля. Мое маленькое хобби никак не влияет на безопасность его величества. В противовес двум стражам, которые несут в себе потенциальную опасность. Один из них и вовсе оказал сопротивление моим сотрудникам, одурманил их каким-то зельем и сбежал. Это по меньшей мере тянет на пять лет каторжных работ на рудниках, где добывают серу. — Господин Венутто с любовью, осторожно отрезал один из засохших листочков. — Я несколько поражен вашей наглостью, храбростью и глупостью. Не знаю, чего у вас побольше, сеньор ван Нормайенн. Вы не арестованы лишь благодаря репутации этой дамы.

— Моя слава бежит впереди меня?

— Бежит? — Глава тайной службы снял очки с носа, и вся его кажущаяся мягкость разом улетучилась. Без увеличительных стекол он уже не выглядел рассеянным алхимиком. — Простите за эту аналогию, сеньора фон Рюдигер, но она несется галопом, точно единорог от девы, которая теперь уже не дева. Наш город, возможно, и находится на окраинах цивилизованного мира, но я по роду службы интересуюсь политикой и новостями. Чем вы усыпили моих людей?

Вопрос прозвучал внезапно, но Гера лишь мило улыбнулась:

— Маленькая хитрость, мастер Венутто.

— Моим людям могли бы пригодиться подобные хитрости. Кругом полно заговорщиков и бунтовщиков. К сожалению, они не любят сдаваться живыми, предпочитая смерть дроблению голеней и дыбе. Не могу их осуждать. Не могу. Но с их смертью вопросы остаются нерешенными.

Гертруда не ответила, хотя по ее вежливому личику было понятно, что она не собирается делиться колдовскими снадобьями. И начальник тайной службы, прекрасно знающий правила игры в недомолвки, не стал настаивать. Лишь недовольно нахмурился, показывая, что мы отвлекаем его от важных дел.

— Зачем вы здесь?

— В первую очередь чтобы принести извинения из-за возникшего недопонимания, — сказал я.

— О. Такие мелочи. — По его тону было понятно, что это совсем не мелочи. — Вы устроили кавардак весьма кстати. Моим людям нужна встряска. Что-то они расслабились в последнее время, думая, что любой приезжий будет считаться с их должностями. Да и соглядатаи мои, признаюсь, ни к черту. Постоянно упускают из виду стражей, которые появляются в моем городе.

Он многозначительно посмотрел на Гертруду, которая по прибытии с легкостью избежала беседы с тайной службой. По сути о ее присутствии в Билеско стало известно лишь после того, как она отправила письмо сеньору Венутто с просьбой о встрече.

— Это все? Только извинения? — В его голосе сквозило нетерпение.