— Что стало с остальными участниками этой истории… Ну, что ж, если вам это интересно… Про отца вы знаете. Я и еще расскажу вам, Гарри… Я никогда, ни с кем не мог быть откровенным. А с вами — могу. Может, мы и не вернемся отсюда живыми. Вполне возможно… И потом, могу я в кой-то веки поделиться с другом всем этим…

Гарри совершенно не нравилась такая перспектива, но он предпочитал не перечить Джеймсу. С сумасшедшими следует вести себя как можно осторожнее…

— Что касается остальных, — продолжил Джеймс, — то главный персонаж и, одновременно, создатель книги, ирландский писатель Абрахам Стокер умер в 1912 году. Мне тогда было полтора года от роду, я не помню его… Да, у него была жена-красавица и любимый сын. У него все было хорошо. Джонатан и Мина Харкер еще живы. Счастливая пара. У них четверо сыновей и три дочери. Сыновей назвали Квинси, Артур, Джон и Абрахам. А старшую дочь назвали, разумеется, Люси.

— А, я помню, в конце книги у них родился ребенок! — радостно заявил Гарри: приятно было в кой-то веки продемонстрировать англичанину свои литературные познания.

— Да, про их первенца, Квинси, мистер Стокер успел написать в «Дракуле»… Квинси тогда только-только появился на свет. Но, знаете, ему это имя счастья не принесло… Он тоже погиб — как и мистер Квинси Моррис погиб за благое дело. За родину. В пятнадцатом году. Ему было девятнадцать. И одна из дочерей погибла недавно, сгорела заживо, когда во время бомбежки начался пожар в госпитале. Они — все три — работали в госпитале. И вот, она помогала эвакуировать раненых…

— И ее тоже звали мисс Люси, ага? — с подозрением спросил Гарри: трагические совпадения, коих было слишком много в этой истории, казались ему какими-то неправдоподобными.

— Нет, не Люси. Погибла младшая — Дайана. Они ее назвали в честь супруги доктора Джона Сьюарда. Сам Джон Сьюард умер два года назад. Он был счастливо женат на акушерке. Такой вот медицинский союз. У них родились две дочери. И, представьте себе, старшую из них тоже назвали Люси…

— В честь вампирши? — усмехнулся Гарри.

— Да, в честь вампирши, — меланхолично кивнул лорд Годальминг. — Если бы у меня родилась дочь, я бы тоже назвал ее Люси. На этом настаивал отец. К сожалению для него — к счастью для меня — у нас с Констанс рождались только мальчики. После четвертого мы решили приостановиться… И как-то так вышло, что остановились насовсем. Не возвращались больше к этому вопросу. Она занялась разведением спаниелей, а я взял на содержание хористку. Миленькая особа, транжирка, зато, кроме подарков, ничего не требует, никогда не скандалит, не занимается спортом, не состоит в клубах, не рожает детей и не разводит спаниелей.

— Господи, Джеймс, вы говорите обо всем этом с таким отвращением! Ваша жена — чудесная женщина, и по меньшей мере непорядочно с вашей стороны завести себе любовницу, когда у вас жена и четверо детей, да еще говорить так цинично… — Гарри сбился и разозленно умолк.

— Почему вас это так шокирует, Гарри?!!! Право же, вы, американцы, такие пуритане… Даже те из вас, кто — католики. А почему-то принято считать пуританами англичан. Вы что, все еще девственник?

— Нет. Не девственник. Я морской офицер, у меня нередко случались веселые выходные на суше. Хотя вам никакого дела до этого быть не должно! огрызнулся Гарри.

— Нет? Ну, слава Богу… А то мне было бы просто тяжело с вами разговаривать.

— Ну, и не разговаривайте, — надулся Гарри.

— Дракула убил мисс Люси Вестенра и убил радость в сердце моего отца, продолжил Джеймс так, словно и не прерывался вовсе. — Мой отец перед смертью обратился к католицизму. Он очень мучился вопросами жизни после смерти, воссоединения любящих душ и Господнего прощения… Ведь мисс Люси, будучи вампиром, убивала детей! Мог ей проститься такой грех — или не мог? И суждено ли им было встретиться? Наша вера ответа на эти вопросы не давала… И отец тайно принял католицизм. Там он все ответы получил. Он даже смягчился как-то перед смертью. Мы с ним подружились. И его отношения с моей матерью стали как-то теплее. Хотя она очень мучилась из-за его отступничества… А для меня все это было просто слишком поздно, потому что уже была Констанс и были мальчики. Да, вы ведь не знаете: отец умер пять лет назад. И его смерть, и все, что предшествовало смерти, уже ничего не могли изменить в моей жизни… — Джеймс тяжело вздохнул и встряхнул головой, словно бы пытаясь отогнать кошмарное виденье:

— Я знал Констанс с детства. Она мне никогда не нравилась. Я ее боялся. Она была… Слишком правильная. И слишком резвая. И слишком спортивная. Она всегда и во всем следовала правилам. Принято было носить короткие юбки и танцевать фокстрот и чарлстон — она носила короткие юбки и танцевала фокстрот и чарлстон. Модно было заниматься греблей и стрельбой из лука — она преуспела в этом. У нее руки в юности были, как у морячка Папая из американского мультика!!! Гребля, знаете ли, развивает такие неженственные мускулы! А все эти клубы? И везде Констанс председательствовала… Я с самого детства боялся, что мне придется жениться на ней. И поэтому всегда ее ненавидел. Я больше всего боялся вампиров — и Констанс!!! Теперь мне осталось встретить живого вампира… Хотя и вампир не так страшен, как женитьба на Констанс.

— Вы преувеличиваете, Джеймс, — с мягким укором сказал Гарри.

Ему действительно понравилась леди Констанс — такая аккуратная, почтенная особа… Излишне холодна и аристократична на его вкус. Гарри предпочитал американских девушек — смешливых, искренних, пылких. И не очень представлял себе, каково это — быть женатым на такой Настоящей Леди, какой была леди Констанс Годальминг. Но все-таки… Вряд ли это было так уж отвратительно! Сам он из двух зол — встретиться с вампиром или жениться на леди Констанс — все-таки предпочел бы женитьбу. Они ведь не католики и всегда возможен развод!

— Когда мне было восемнадцать лет, отец отправил меня учиться в Германию. В Нюренбергский университет, — продолжал Джеймс, словно не слыша слов Гарри. — На самом деле, мне кажется, ему хотелось, чтобы я окунулся в безнравственную атмосферу, которая царила в Германии тех лет. Он считал, что мне это пойдет на пользу. Он находил меня слишком вялым… А учился я на медицинском, специализировался в области психиатрии. Не самое изысканное занятие для будущего лорда, но я к восемнадцати годам перечитал едва ли не всю медицинскую библиотеку доктора Сьюарда. Мы с ним вообще были большие друзья… О нем я скорблю больше, чем об отце. Я бы с радостью женился на одной из его дочек. Но я им не нравился. А отец хотел в невестки настоящую аристократку, — Джеймс горестно вздохнул и продолжил после короткой паузы. Так вот, в восемнадцать лет в Германии я познакомился с внучкой доктора Гисслера, одного из наших преподавателей. Фрейлен Эльза-Шарлотта Гисслер. Она на год моложе меня. Я называл ее «Лизе-Лотта». Ее родители погибли… Не знаю, при каких обстоятельствах. Ее дед был таким же тираном, как мой отец. У нас с ней было много общего — и в жизни, и в восприятии мира. Она была…

— Могучая белокурая валькирия в сверкающих доспехах, напевающая арии из Вагнера и развлекающаяся на досуге метанием ядра! — радостно выпалил Гарри. — Я знаю немецких девок, они все такие. А уж горячи! Помню, однажды я познакомился с одной такой, ее Грета звали, так она в постели за ночь могла насмерть уходить целую роту, не говоря уж о…