Блуждая по городу, Адон думал о женщине, Рени, и ее огненных волосах, столь похожих на Сан. Его крик на женщину был позорен. Он знал, что должен извиниться. На пути назад в таверну его остановил патруль, затем отпустил. “Я помню этот шрам”, – сказал один из них.

Дух Адона упал. Он добрался до “Старого Черепа”, и после нескольких минут блужданий по бару, он сел на то же самое место и подозвал Джаелу Сильвермейн. Он поведал ей историю о рыжеволосой девушке по имени Рени, и Джаела лишь кивнула в самый темный угол комнаты. Рени была там. Она сидела рядом с каким-то человеком. Она использовала те же жесты, что и во время беседы с Адоном. Она подняла глаза, увидела взгляд Адона, и тут же отвела их.

“Она должно быть учуяла твое золото”, – скакзала Джаела, и Адон внезапно понял истинные намерения Рени. Спустя мгновение он вновь оказался на улице, злость переполняла его. Вдалеке он увидел шпили храма, и направился к нему, снова миновав тот же самый патруль.

Целители храма, – подумал он. Возможно их снадобья смогут убрать шрам.

Храм Тайморы в Шедоудейле не был похож на тот, что стоял в Арабеле. Адон прошел мимо могучих колонн, на вершине которых горели небольшие наблюдательные огни. Обширные двойные двери храма не охранялись, и рядом с ними на боку лежал большой, блестящий гонг. Адон направился к дверям, когда внезапно из темноты позади него раздался голос.

“Эй ты!”

Адон повернулся и оказался лицом к лицу с тем же самым патрулем, что он говорил у “Старого Черепа”.

“Что-то не в порядке”, – крикнул Адон. “В храме тихо, и совсем нет стражи”.

Всадники спешились. Их было четверо, и их доспехи были темного цвета, что обеспечивало им надежную защиту под прикрытием ночи.

“Отойди в сторону”, – сказал тучный человек, пройдя мимо Адона. Солдаты распахнули двери и тотчас отвернулись – из храма донесся запах смерти.

Адон оторвал кусок своей одежды и прикрыв им лицо, вошел в храм вместе с одним из стражей. Затем перед их взором предстала кровавая картина.

В храме было около дюжины людей и почти все из них были зверски убиты. Главный алтарь был перевернут, а на стенах кровью убитых жрецов, был нарисован символ Бэйна. По огням, которые все еще горели в медниках, Адон понял, что осквернение произошло не более часа назад. Слава богу, тут нет детей, – подумал Адон. Стражник рядом с Адоном был в ужасе и упал на колени. Когда он поднялся, он увидел что юный жрец пробирается сквозь ряды скамеек. Адон переложил трупы, придав им более естественное положение на полу, нежели то, в котором их оставили нападавшие. Затем он снял шелковые занавеси из-за алтаря и прикрыл тела. Стражник с дрожащими руками и ногами, приблизился к нему. Затем за их спинами раздался шум, потом крик – это остальные стражники вошли в храм.

“Здесь могут быть и другие”, – сказал Адон, указывая на лестницу, ведущую в центр храма.

“Живые?” – сказал стражник. “Другие…живы?”

Жрец промолчал, понимая, что они могут найти лишь еще больше смерти. В одном он был точно уверен – он не найдет здесь тех целебных снадобий, о которых ему говорили.

Адон остался в храме, даже когда остальные уже не смогли терпеть ужасного запаха. Он попытался помолиться за усопших, но нужные слова никак не приходили в голову.

* * *

Келемвор отвернулся от окна. Он проверил комнату Миднайт и обнаружил, что она еще не вернулась от Эльминстера. Он вернулся в свою комнату, но так и не смог заснуть. Некоторое время он раздумывал над идеей отправиться в дом к Эльминстеру и поговорить с Миднайт, но понял, что его попытка будет тщетной.

Затем, когда он вновь посмотрел в окно, он увидел, что чародейка приближается к башне. Воин наблюдал, как она проходит мимо стражи и входит в Спиральную Башню. Несколько мгновений спустя в его дверь постучали. Келемвор сел на край кровати и провел рукой по лицу.

“Кел?”

“Да”, – ответил он. “Входи”.

Миднайт вошла в комнату и закрыла за собой дверь. “Я зажгу свечу?” – сказала она.

“Ты забыла, что я?”, – сказал Келемвор. “Я вижу твои черты в лунном свете словно смотрю на тебя при свете дня”.

“Я ничего не забыла”, – сказала она.

Миднайт была одета в длинную накидку с капюшоном, которая вполне заменила собой ту, что она потеряла. На поверхности кулона играли крошечные огоньки. Келемвор был удивлен тем, что она забрала его назад, но не стал беспокоить ее расспросами.

Миднайт сняла капюшон и встала перед воином. “Я думаю нам нужно поговорить”, – сказала она.

Келемвор медленно кивнул. “Да. О чем?”

Миднайт пробежалась рукой по своим длинным волосам. “Если ты устал…”

Келемвор поднялся на ноги. “Я устал, Ариель”.

“Не называй меня так”.

Келемвор вздрогнул. “Миднайт”, – сказал он, сделав глубркий вздох. “Я думал, что мы уйдем отсюда вместе. Ты должна была доставить сообщение Мистры, затем мы забыли бы обо всей этой истории и были бы свободны!”

Миднайт выдавила небольшой, болезненный смешок. “Свободны? Что мы с тобой знаем о свободе, Кел? Вся твоя жизнь подчинена проклятию, с которым ты ничего не можешь поделать, а я лишь пешка в играх богов!”

Она отвернулась от него и прислонилась к комоду. “Я не могу уйти от этого, Кел. У меня есть обязательства, которые я должна исполнить”.

Келемвор подошел к ней и, грубо схватив за плечи, повернул к себе лицом. “Обязательства перед кем? Перед незнакомцами, которые забудут твое лицо, как только ты отдашь свою жизнь во имя их спасения?”

“Перед Королевствами, Келемвор! Мои обязательства перед Королевствами!”

Келемвор отпустил ее. “Тогда похоже нам не о чем разговаривать”.

Миднайт накинула капюшон. “Это не просто проклятие, так? Всё и все имеют свою цену. Твои условия не подходят для меня, Кел. Я не могу отдать себя тому, кто не хочет сделать тоже самое для меня”.

“О чем ты говоришь? Разве я ушел из этого места? Разве я покинул тебя? Завтра мы начнем готовиться к войне. Есть большая вероятность, что я не увижу тебя снова, пока не закончится битва. Если мы вообще выживем”.

На некоторое время воцарилась тишина.

“Ты бы хотел уйти отсюда, так?” – сказала Миднайт. “Если бы я согласилась пойти с тобой, то ты бы не задумываясь ушел сегодняшней ночью”.

“Да”.

Миднайт глубоко вздохнула. “Тогда ты был прав. Нам не о чем говорить”.

Она потянулась к двери, но Келемвор окликнул ее. “Моя награда”, – сказал он. “Эльминстер обещал мне награду, но не сказал, что это будет”.

Губы Миднайт задрожали во тьме. “Я рассказала ему о проклятие, Кел. Он думает, что сможет избавить тебя от него”.

“Проклятие…”, – рассеянно произнес Келемвор. “Тогда я правильно сделал что остался”.