одиночестве, без жены – я даже приоткрыл дверь чуть шире, но всё равно её не увидел и, испугавшись скрипа, поспешно отпрянул, пока меня не заметили.

Следующая дверь вела в спальню Стеллы. Она была плотно закрыта. Я машинально подёргал ручку – подумать только, даже заперлась на ключ! Уж не от меня ли?..

Хмыкнув, я пошёл дальше. Прошёл мимо санузла, прачечной, гардеробной. Вот моя комната, а рядом со мной, наверное, соседничает Влад.

Осторожно приоткрыв дверь, я прислушался. До моих ушей донеслось тихое сопение. Неужели уже уснул? Ну прямо ангелочек!

Крышка дубового, покрытого тёмным лаком гроба, стоящего посреди комнаты, была отодвинута. Мальчик, судя по всему, уже и правда видел десятый сон, перевернувшись на живот и уткнувшись лицом в красную шёлковую подушку.

Вокруг, на стенах спальни, были в несколько рядов развешены массивные деревянные полки, а с полок на нас смотрели большими жёлтыми глазищами… чёрные кошки! Много‑много фигурок и статуэток разных размеров – и все чёрные как смоль. Значит, Влад – любитель котиков, понятно. Такой среднестатистический пятилетний малыш. Почти ничего особенного.

Я улыбнулся и положил рядом с его подушкой пакет крови. Не буду будить. Проснётся, выпьет.

Выйдя из его спальни, я вспомнил, что оставил свой рюкзак в машине, и не спеша отправился к лестнице, ведущей вниз. Мой взгляд снова уткнулся в пыльные портреты вампиров. Нахмурившись, я в который раз бегло осмотрел их и остановился на картине, на которую будто бы невзначай указывал Цепеш. Хм… Уж не Стелла ли так тщательно и регулярно протирает – именно с неё одной – пыль?..

Меня вдруг будто бы подбросило. Я побежал по коридору, слетел по ступенькам вниз на один пролёт и задержался напротив портрета желтоглазого брюнета в военной форме с орденами.

Мои руки вцепились в позолоченную узорчатую раму и, немного повоевав со старыми крючками, я снял картину со стены. Перевернул.

«General de Brigada Emilian Verner», – было подписано сзади на холсте, а внизу стояли даты: 1543‑2017.

Выдохнув, я прижался к стене и опустился на корточки прямо с портретом Вернера в руках. Кажется, теперь всё встало на свои места. Мозаика как будто бы сложилась. И я, наконец, согласился с Константином. Может этот тип и не выбьет мне клыки, но шансов у меня нет.

* * *

Ночью я спал плохо, постоянно ворочался и не мог по‑удобному приспособить подушку. Можно даже сказать, что не спал вовсе, а изредка начинал дремать, и тут же в тревоге просыпался. В этой неприятной, вязкой дремоте мне то и дело мерещился тёмный мужской силуэт, который я почему‑то принял за Эмиля. Я отмахивался от него и поспешно просыпался. Так я и крутился в кровати часов до десяти утра, пока у меня не разболелась голова. Тогда я решил, что лежать больше нельзя и направился на поиски если не крови, то хотя бы крепкого чая.

У лестницы я столкнулся со Штефаном, выходящим из комнаты Константина. Натолкнувшись на меня, он смутился и отвёл взгляд, краснея. Даже не пожелал доброго утра, а жаль – «доброе утро» в его устах, возможно, могло бы и меня немного оживить.

Спустившись вниз, я понял, что не только я один сегодня мучаюсь с головой. Илона, судя по её прикиду, только недавно вернулась с какой‑то ночной тусовки и, держась за висок, пила воду прямо из бутылки. Постойте‑ка, уж не моя ли это минералка?..

– И тебе привет, Рыжик, – проговорила она, допив всё до последней капли. Голос у неё был привычно мурлыкающий, но хриплый, как у кошки, которая орала всю ночь.

Я оглядел её с ног до головы и поморщился. Красное короткое платье, на бретелях и с очень глубоким вырезом, всё увешано блёстками. Чулки‑сетка – именно чулки, судя по кружевным резинкам на бёдрах. Ноги упакованы в туфли на платформе с нереальным высоким каблуком, а‑ля «лабутены». Шею утягивает чокер с блестящим камнем, в ушах сверкают бриллианты. Ногти, кажется, стали ещё длиннее и на этот раз накрашены красным лаком. А в глазах… я пригляделся. В глазах, судя по «рыбьему» взгляду, цветные линзы – ярко‑голубые.

Видок у неё, несмотря на всю помпезность, был какой‑то потасканный. Ну точно, до утра тусовалась где‑нибудь в клубе.

Глядя на меня, она вдруг рассмеялась:

– Не смотри так, Рыжик, дыру прожжёшь! – и вручила мне пустую бутылку из‑под воды.

– Вчера был какой‑то праздник? – неуверенно спросил я, бросая мусор в бак.

– Конечно. Пятница. У меня каждую пятницу праздник, – муркнула она, садясь за стол и подпирая голову рукой.

Только сейчас я заметил качка Яна, который, развалившись на диване в гостиной, демонстративно смотрел в окно и делал вид, что не замечает жену. Уж не поссорились ли они случайно до того, как я сюда спустился?.. Хотя, честно говоря, если бы моя жена по пятницам где‑то гуляла до утра, я бы, наверное, тоже с ней постоянно ссорился.

Вскоре к нам присоединился Штефан – вышел из ванной весь такой романтически‑благоухающий. Пахло от него, кажется, его любимыми розами. Следом за ним спустилась Стелла, а с улицы, снова разодетый в конную форму, вернулся Константин. Когда вся компания, наконец, была в сборе, я решил, что тянуть больше нельзя.

– Ну, рассказывайте.

– Хм? –