Я сказала, что очень сожалею, но аккумулятор уехал с моим мужем, который сегодня должен был завезти его в Барагой. Англичанин пришел в ярость. Он сказал, что доехал до Барсалоя на моем старом аккумуляторе, но его хватит лишь до тех пор, пока он снова не сядет, потому что сам он не подзаряжается. Я пришла в отчаяние и очень злилась на Лкетингу. Англичане сказали, что матату приезжал, но воина среди пассажиров они не заметили. Была уже половина десятого, и я предложила им попить чаю и вместе подумать, что делать дальше.

Пока мы пили чай, я услышала гул двигателя грузовика. Он остановился около нашего дома, и через мгновение на пороге появился Лкетинга. Кряхтя, он опустил на землю два тяжелых аккумулятора. Я раздраженно спросила, где он так долго пропадал, этим людям давно пора ехать в Найроби. Англичанин угрюмо поменял аккумулятор, после чего они сразу уехали. Лкетинга подвел меня, и меня душила ярость. Он сказал, что опоздал на матату, но я уловила запах алкоголя. Денег у него совсем не осталось, напротив, ему нужны были еще сто пятьдесят франков, чтобы заплатить водителю грузовика. От такой бесцеремонности у меня пропал дар речи. Аккумулятор стоил почти триста пятьдесят франков, сто пятьдесят франков нужно отдать водителю – и все потому, что он напился в баре пива и пропустил дешевый автобус. Значит, вся выручка за этот и следующий месяц коту под хвост.

Озлобленная на него, я легла спать. Но мои мучения не закончились: в ту ночь муж был намерен заняться со мной любовью. Когда я сказала, что сегодня этого не допущу, он снова стал на меня кричать. Была уже почти полночь, и кроме наших громких криков ничто не нарушало окрестную тишину. Он повторил, что у меня наверняка есть любовник, с которым я встречалась прошлой ночью. Для этого я и отправила его в Маралал. Я не могла этого больше слушать и отчаянно пыталась успокоить Напираи, которая проснулась от нашей ругани.

Мне хотелось только одного: поскорее убраться отсюда. Я понимала, что здесь у нас шансов выжить нет. Деньги утекали, как песок сквозь пальцы. Подозревая в каждом мужчине моего любовника, муж выставлял меня на посмешище. Однако я понимала, что, если оставлю его, он заберет у меня дочь. Он любит ее не меньше меня, и по закону она принадлежит ему, то есть его матери. Значит, увезти ее отсюда нет никакой возможности. Я стала отчаянно думать, как спасти наш брак, потому что знала, что без Напираи никуда не поеду.

Как будто что-то предчувствуя, Лкетинга не отходил от нас ни на шаг. Стоило мне задуматься о Швейцарии, как он сразу это замечал, будто читал мои мысли. Он трогательно заботился о Напираи и целыми днями с ней играл. Мною овладевали самые противоречивые чувства. С одной стороны, больше всего на свете мне хотелось построить с главной любовью своей жизни крепкую семью, а с другой – из-за недоверия Лкетинги моя любовь постепенно умирала. Я очень устала снова и снова восстанавливать это доверие и в одиночку бороться за выживание семьи, в то время как Лкетинга спокойно занимался собой или своими друзьями.

Иногда к нам приходили мужчины, рассматривали мою маленькую, восьмимесячную, дочку и обсуждали с Лкетингой возможность будущей женитьбы. Я бесилась, а он благосклонно принимал их предложения. Я пыталась всячески препятствовать таким визитам, как по-хорошему, так и по-плохому. Наша дочь сама выберет себе мужа; она выйдет замуж за человека, которого будет любить! Я не собиралась продавать ее старику в качестве второй или третьей жены. Женское обрезание тоже часто становилось предметом наших ссор. Тут я неизменно наталкивалась на непонимание со стороны мужа, хотя говорить об этом было, конечно, еще рано.

Джеймс усердно трудился в нашем магазине, и вскоре пришла пора снова заказывать грузовик. Моих денег было явно недостаточно, но мы все же решили съездить в Маралал, чтобы заодно снять деньги со счета.

Все это время новый аккумулятор стоял у нас дома, и только я собралась пойти к миссионеру, чтобы попросить его установить, как Лкетинга заявил, что сделает это сам. Все уговоры оказались напрасными. Я не хотела новой ссоры и согласилась. К счастью, автомобиль завелся без проблем. Но через полтора часа машина остановилась в лесу – двигатель заглох намертво. Поначалу я не волновалась, полагая, что просто где-то отошел кабель, но, открыв капот, пришла в ужас. Лкетинга закрепил аккумулятор недостаточно надежно, и из-за тряски на дороге в нем образовалась трещина. Из батареи с одного бока вытекала жидкость. Я была близка к истерике. Новый, дорогой аккумулятор пришел в негодность только потому, что его неправильно установили! С помощью жвачки я постаралась спасти оставшуюся жидкость, но эта отчаянная попытка ни к чему не привела, вскоре аккумуляторная кислота все съела. Я вопила и злилась на мужа. Под палящим солнцем мы застряли на дороге с маленьким ребенком. Выход оставался только один: отправить Лкетингу пешком обратно в миссию, а самой остаться ждать здесь с Напираи. Я понимала, что ждать придется несколько часов.

Слава богу, я продолжала кормить Напираи грудью, иначе бы это была настоящая катастрофа. По крайней мере, у меня была с собой вода. Время шло, я уныло наблюдала за семьей страусов и несколькими зебрами. Мысли вихрем проносились в моей голове, и я решила больше не вкладывать деньги в магазин. Я уеду, как София, в Момбасу. Там мы откроем сувенирную лавку, которая принесет больше дохода и гораздо меньше проблем, чем мой продуктовый магазин. Но как убедить в этом мужа? Уговорить его необходимо, иначе нам с Напираи отсюда не выбраться. Одна я все равно уехать не смогу: кто будет держать Напираи во время долгого переезда?

Через три часа я разглядела вдали облако пыли и подумала, что это, должно быть, пастор Джулиани. Вскоре он остановился возле нас. Он заглянул под капот и покачал головой. Почему я не попросила его установить аккумулятор, спросил он, ведь теперь он совершенно негоден. Я добавила, что аккумулятор куплен всего неделю назад, и снова расплакалась. Он сказал, что попробует его отремонтировать, но обещать ничего не может, а через два дня улетает в Италию. Он установил мне запасной аккумулятор, и мы вместе поехали в Барсалой. Там он залил корпус батареи горячим варом, но предупредил, что этого хватит ненадолго. Попрощавшись с пастором Джулиани, я впала в уныние. В ближайшие три месяца у меня не будет ангела-хранителя, потому что на пастора Роберто надежда небольшая.

Как всегда, вечером к нам зашли юноши и принесли выручку из магазина. Обычно, когда они заходили, я готовила им чай, а в отсутствие Лкетинги и еду. Визиты ребят поднимали мне настроение, ведь с ними я могла нормально общаться. Джеймс расстроился, когда я сказала, что больше не хочу организовывать поездку на грузовике.

Я впервые заговорила о том, чтобы уехать отсюда, иначе скоро мы останемся совсем без денег. В комнате повисла тишина, и я объяснила, что у меня больше денег нет и продолжать здесь торговлю мы не можем. Автомобиль разоряет нас, и скоро мы останемся без гроша. Лкетинга сразу встрял в разговор и сказал, что мы так успешно возобновили торговлю, что бросать ее он не хочет. Это его родина, и он не уйдет от своей семьи. Я спросила, на какие деньги он собирается закупать товар. Он спокойно ответил, чтобы я написала своей маме и попросила, как всегда, выслать нам немного денег. Он не понимал, что деньги, которые мы тратили раньше, были моими собственными. Юноши меня понимали, но поделать ничего не могли: на каждый их довод у мужа находились отговорки. Я продолжала свою рекламную кампанию и старалась представить Момбасу в самом выгодном свете. Джеймс был готов немедленно двинуться в Момбасу, так как он, помимо всего прочего, мечтал посмотреть на море. Но мой муж уезжать отсюда не хотел.