— Весьма привлекательный! — сказала мать, проследив за моим взглядом. — Похоже, он посматривает на тебя?

— Уверена, что он посматривает на многих!

— Он флиртовал с тобой? — спросила мать. — В его внешности есть что-то авантюрное.

— Вряд ли.

— Но он интересный человек?

— О да, очень!

Она вздохнула, видимо, опять подумала о том, что я поспешила со своим браком.

После ужина Джейк пригласил меня на танец. Я встала, пытаясь сделать безразличное лицо, хотя на самом деле мне было очень приятно. Мы присоединились к танцующим.

— Я должен повидать свою дочь!

— Возможно, будет лучше, если ее привезут в Лондон?

— Вы привезете ее?

— Скорее всего, это сделает моя мать, или ее гувернантка. А может и Ли.

— Ли!

— Да, она живет с нами. Вернувшись из своих странствий с цыганами, Тамариск привела ее с собой, и с тех пор девушка у нас.

— Ли… — произнес Джейк, и я почувствовала неуместный укол ревности. Это уже должно было послужить для меня предупреждением. Я была замужней женщиной; он был когда-то странствующим цыганом, заключенным, соблазнителем невинной девушки, человеком, способным на убийство. Почему же я должна ревновать его к Ли? Почему я должна чувствовать себя такой взволнованной рядом с ним? Почему я считаю, что этот бал, может статься, самое важное событие в моей жизни? Из-за него? Мне следовало быть поосмотрительней!

— Лучше, если вы привезете ее!

— Мне не хотелось бы слишком часто оставлять своего мужа!

— А он настолько болен, что не может путешествовать?

— Да.

Я пыталась представить Джейка в Грассленде в качестве гостя нашего дома. Это очень смущало бы меня, сложилась бы весьма пикантная ситуация. Я представляла, как буду объяснять Тамариск: «У тебя есть отец, он только что появился. Вот он!» А Эдвард? Что подумал бы Эдвард об этом человеке? Он был очень проницателен, особенно если дело касалось меня. Эдвард сознавал, какую жертву я принесла, выйдя за него замуж, и постоянно говорил, что мне не следовало этого делать. Я же постоянно называла сотни причин, по которым мне как раз следовало поступить так, а не иначе. Я любила Эдварда, любила даже больше, чем тогда, когда выходила за него замуж. Мое восхищение мужем росло постоянно, я привыкла к жизни с ним и до сегодняшнего вечера толком не осознавала, от чего мне пришлось отказаться, выйдя за Эдварда замуж.

Я попыталась представить себя свободной. Предположим, я бы не выходила замуж за Эдварда, а сегодня встретилась с Джейком… После всех этих долгих лет мы могли быть вместе!

Я была сердита на жизнь, на себя, на человека, который совершенно неожиданно вновь вторгся в мою жизнь. Он столь легко говорил о своих отношениях с бедняжкой Долли, что я заставляла себя видеть его в совершенно определенном свете. Я вспомнила, как Долли танцевала вокруг праздничного костра, как сидела на кухне в Грассленде, когда Джейк пел и играл на гитаре. Долли обожала его, Долли любила его, для Долли была желанна эта вспышка страсти! Это был единственный случай в ее жизни, когда она ощущала себя любимой и желанной… В результате родилась Тамариск. Долли жаждала этого ребенка! Воспоминания, одно за другим, всплывали в моей памяти. А как Долли говорила о своем будущем ребенке! Она ни о чем не жалела, так почему Джейк должен был жалеть об этом? По крайней мере, он внес в ее жизнь новые краски, доставил радость, которой Долли не знала раньше. Если все это имело для Джейка меньшее значение, разве была в этом его вина?

— Давно вы замужем? — спросил Джейк.

— Почти два года.

— Значит, если бы я вернулся…

Он умолк. Я понимала, что он хотел сказать: если бы он вернулся раньше, то мог бы предотвратить мой брак! Это было признанием: он чувствовал ко мне такое же влечение, как и я к нему! Я вдруг поняла, что счастлива. Но это длилось лишь мгновение. Мысли вернули меня на землю, к мужу.

— Я была помолвлена с ним. Он пострадал… очень серьезно… на своей фабрике. Я не имела права взять назад свое обещание… — я заколебалась, — и не хотела делать этого, — добавила я, почти оправдываясь. — Он хороший человек… очень хороший!

— Понимаю. Могу ли я приехать в Грассленд и повидать свою дочь?

— Да, конечно.

Мы продолжали танцевать.

— А вы не слишком изменились! Думаю, могли бы вновь совершить те же чудеса, которые совершили тогда… ради меня.

— Я очень жалела вас. Вы не были преступником, вы спасли Ли.

— Возможно, вы вновь пожалеете меня? — Я попыталась весело улыбнуться:

— Сомневаюсь, что теперь вы в этом нуждаетесь, сэр Джейк!

— Всякое может случиться, и тогда вы будете… поступите так же, как тогда?

Танец кончился. Моя мать сидела возле леди Инскип. Джейк проводил меня к ней, поклонился, и леди Инскип представила его матери. Мать выразила удовольствие этим знакомством. Обменявшись с ней парой фраз, Джейк отошел.

— Очаровательный человек! — сказала леди Инскип. — Его брат был близким другом нашей семьи. Он умер. А Джейк Кадорсон получил в наследство весьма крупное поместье. Надеюсь видеться с ним почаще, если, конечно, он будет приезжать из Корнуолла. У него очень крупное поместье, а кроме того, очаровательный домик в Лондоне, возле Парклейн. Джейк Кадорсон редко бывает в нем.

— Мне кажется, я где-то встречалась с этим господином? — сказала мать.

— Он весьма привлекателен! Мне придется взять его под свое крыло. Понимаю, этот господин будет лакомым кусочком для всех невест в Лондоне. У него очень романтическое прошлое, и он не пытается скрывать его. Да и зачем? Оно скорее говорит в его пользу. Когда-то Джейк Кадорсон убил человека, пытавшегося изнасиловать девушку, и его хотели повесить. Кончилось тем, что он отбыл семь лет в Австралии.

— О… — проговорила мать. — я вспомнила…

— В свое время это наделало шуму в Ноттингеме… или где-то там. Джейк был осужден и отправился на семь лет на каторгу, а теперь он вернулся, став одним из самых завидных женихов в этом городе!

Мать озабоченно взглянула на меня. Возможно, она заметила блеск в моих глазах.

Когда мы вернулись домой, она зашла в мою комнату и завела один из ставших привычными разговоров, сразу «взяв быка за рога».

— Ты поняла, кто этот человек?

— Да. Цыган Джейк!

— Правильно! Я как раз пыталась припомнить его имя. Ты много танцевала с ним!

— О да!

— Он вспоминал о прошлом?

— Да, в основном. Кстати, я рассказала ему про Тамариск!

— Господи, ну конечно же! Ведь он ее отец, если Долли говорила правду!

— Долли не стала бы лгать! Он действительно отец девочки, она похожа на него.