litbaza книги онлайнИсторическая прозаРоссия и Южная Африка. Три века связей - Ирина Филатова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Перейти на страницу:

У Миллин от этой поездки остались грустные впечатления: люди одеты бедно, вся их жизнь сурово забюрократизирована [477].

Андре Хугенет восхищался разнообразием репертуара. И тем, что театры и картинные галереи переполнены посетителями. По его словам, театр никогда, со времен Древней Греции, не пользовался таким вниманием:

«Восхищение искусством в народе поразительно, его ценят, почитают, обожают, улицы названы именами писателей; художниками и артистами гордятся; театры принадлежат правительству, актерам платят хорошие зарплаты, у них машины, их посылают отдыхать на курорты на Кавказ… Это единственная страна, где я испытал гордость, что я занимаюсь искусством» [478].

Побывав в музее Льва Толстого, мысленно перебирал страницы давно читанных романов «Воскресение» и «Война и мир».

Как и все приезжие, называл метро настоящим чудом. Восхищался развитием детского и юношеского спорта, прыжками с парашютом в парках культуры.

В отличие от Миллин, Хугенет описал свои впечатления очень подробно. Они были разные: в чем-то восторженные, в чем-то мрачные. Людей на улице он описывает плохо одетыми и сумрачными. Мало улыбающихся лиц.

Андре Хугенет приехал в СССР без предубеждений. Как и многие африканеры, он осуждал капитализм (прежде всего, английский) и хотел видеть иной путь к будущему человечества. Но все же и он во многом разочаровался. Его ошеломило число политических лозунгов на улицах и в театрах, и он быстро понял, что с поисками новых авангардистских форм театрального искусства высокие власти покончили. В этом его убедила и встреча с Мейерхольдом, хотя открытым текстом Мейерхольд иностранным гостям этого, естественно, не говорил. «Боюсь, что он уже попал в немилость к советской власти».

Хугенет увидел сильный импульс к развитию культуры, но пришел к выводу, что критическая сторона в ней разрушена, уничтожена. «Священная линия большевиков проводится неукоснительно, — писал он, — критику и самокритику не терпят». Хугенет писал об очень строгой цензуре, о том, что советские люди не знают, что происходит в мире, о дезинформации и умалчивании. Что никто не осмеливается выражать свое личное мнение — только коллективное. Увидел у русских даже комплекс превосходства: они полагают, писал он, что их достижения ни с чем не сравнимы, и что миссия России — спасти мир от капитализма.

Артисту из далекого Кейптауна трудно было понять, чт? в действительности происходило в СССР в разгар Большого сталинского террора — это ведь был октябрь 1937 г.! Но его заметки все же в какой-то мере передают атмосферу того времени.

* * *

Лоуренс ван дер Пост, представитель давнего южноафриканского культурного содружества, в начале 1960-х провел в России около трех месяцев. Побывал не только в Москве и Ленинграде, но и в Средней Азии — в Ташкенте, Бухаре и Самарканде. На Кавказе и в Закавказье — в Тбилиси и в Баку. В Крыму, на Украине, в Сибири. И даже на Дальнем Востоке — в Хабаровске. «Среди некоммунистов я после войны совершил самое продолжительное путешествие по Советскому Союзу». Трудно сказать, обосновано ли такое утверждение. Но его книга получила признание множества читателей. Она выходила много раз: от богато иллюстрированных до дешевых карманных изданий.

Ван дер Пост редко называл имена своих собеседников в СССР. Это понятно: опасался за их безопасность. Но, к сожалению, на протяжении всей своей объемистой книги он не дал и ни одной точной даты. Не только начала путешествия, но и промежуточных дат. Может быть, он считал, что с датами книга быстрее устареет, а без них будет выглядеть современной даже через годы? Судя по тексту, можно предположить, что ван дер Пост прилетел в Москву из Лондона в апреле 1962 г.

Его поражали и возмущали низкий уровень жизни, всевластие бюрократии, чудовищная официальная пропаганда, изоляция СССР от внешнего мира и многие другие черты советской действительности.

Низкий уровень жизни и нехватка многих товаров — это было видно даже невооруженным взглядом. И иностранцы, бывавшие в СССР, часто констатировали лишь это. Понять тогдашнюю духовную жизнь нашей страны, хоть немного проникнуть в нее, было неизмеримо труднее. Ван дер Пост попытался это сделать. Он проявил интерес к тем писателям и поэтам, которые, по его мнению, задавали тон духовной жизни России, особенно молодежи: Евтушенко, Ахмадулина, Вознесенский, Твардовский, Паустовский, Винокуров, Слуцкий, Анатолий Кузнецов.

Ван дер Поста интересовали не только видные деятели культуры, но и духовная жизнь студентов, молодежи. С московскими студентами он обсуждал выходившие тогда воспоминания Ильи Эренбурга, считал их сенсационными. В Сибири, слушая, как читают стихи Роберта Бернса, он был потрясен: «Бернс, я понял, был столь прекрасно переведен поэтом Маршаком, что стал в такой же степени частью русской культуры, как и шотландской».

Ван дер Пост побывал на нескольких балетных спектаклях в Москве, в Большом театре, и в Киеве, неизменно восхищаясь советскими артистами. Ходил в музеи и галереи. Слушал музыку Шостаковича. Бывал и на злободневных эстрадных представлениях. Даже привел несколько куплетов из тогдашних сатирических песенок.

В общем какое-то представление о жизни в самых разных частях громадного Советского Союза африканский читатель получил. Многие из наблюдений поверхностны, но можно лишь удивляться, что за такой короткий срок он все же смог столько увидеть и понять. Без предварительного глубокого знакомства с русской литературой и вообще культурой, конечно, это сделать трудно.

Ван дер Пост сравнивал сибирских крестьян с бурами. Вероятно, и на эти сравнения навели его давние литературные реминисценции, начиная с гончаровского «Фрегата “Паллада”» [479].

* * *

Путешествия по Советскому Союзу были уделом редких писателей и ученых ЮАР. Но художественная литература составляла основу знаний для многих.

О знакомстве южноафриканцев с русской литературой судить нелегко. В Африке русскую литературу знали по переводам на английский язык, опубликованным, как правило, в Великобритании или в США. И не всегда можно проследить, какие из книг попадали в Южную Африку.

О тех, кто говорил на африкаанс, можно судить лучше: книги для них выходили в самой Южной Африке.

Аспирантка Витватерсрандского университета Эстель Бота провела кропотливую работу, стремясь выяснить, как в Южной Африке воспринимали Чехова. Она собрала сведения, в каких театрах ставили его пьесы, в какие годы, сколько раз они шли, и даже сколько было зрителей. «Чайка» с 1931 по 1985 г. ставилась девять раз (шесть — на английском, два раза — на африкаанс и один — на немецком). «Вишневый сад», с 1934 по 1979 г., — семь раз (шесть — на английском и один раз на африкаанс). «Дядя Ваня» — тоже шесть раз, с 1963 по 1985 г. (три раза — на английском языке и три — на африкаанс). «Три сестры» — шесть раз (четыре — на английском, два — на африкаанс). Такие же сведения и о других пьесах. В 1963 г. «Вишневый сад» шел 41 раз, число зрителей — 9399. «Чайка» в 1972 г. шла 52 раза, число зрителей — 8800. И так по всем пьесам. А в 1985-м Джон Драйвер и Джеффи Хэддоу поставили спектакль «Чехов в Ялте».

1 ... 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?