Шел развал государства в целом, разрушалась система, но никто не задумывался над тем, а какой механизм будет действовать в стране, когда она будет полностью разрушена. Произошло явное разделение задач и ответственности — одни взяли на себя задачу разрушения, слома механизма управления и самой идеологии экономической жизни, а другие продолжали отвечать за экономику, принимая к исполнению решения высших законодательных органов, с которыми они не были согласны и не скрывали этого.

Особенно «усердствовал» в повышении жизненного уровня различных слоев населения Верховный Совет СССР. Последовала многократная эмиссия денежной массы, ибо производство не росло, наоборот, обрело устойчивую тенденцию к сокращению.

Рыжков понимал, к чему приведет подобное развитие событий, протестовал, но в отставку не уходил, а, по моему мнению, должен был пойти на этот шаг. В противном случае, оставаясь на посту главы правительства, был обязан предпринимать более решительные шаги.

Рыжков опасался инфляции, понимал, что непопулярных мер не избежать, был сторонником временного усиления руководства по вертикали и сохранения горизонтальных связей.

К числу серьезных проблем в нашей экономической политике надо отнести пренебрежение таким важнейшим рычагом, как ценообразование.

Существовавшие цены словно тяжелый камень тянули экономику ко дну. Цены не соответствовали реалиям, спросу и предложению, не влияли на производство товаров, не стимулировали его, порождали спекуляцию.

Все в руководстве это понимали, возмущались, но, исходя из популистских соображений, не позволяли к ним притронуться.

Весной 1990 года, тогда было еще не совсем поздно, Рыжков внес предложение повысить цены на хлеб и соответствующие изделия, причем с полной компенсацией. В чем смысл? Известно, что хлеб у нас был самый дешевый в мире. Не случайно примерно семь миллионов тонн готовых хлебобулочных изделий ежегодно выбрасывалось на помойку. 10–12 миллионов тонн хлебного зерна скармливалось скоту. Импортировали же в иные годы до 40–45 миллионов тонн зерна. В какой стране это допускалось? Терпимо ли это?

К сожалению, вопрос на сессии Верховного Совета СССР не получил поддержки. Спустя год, в апреле 1991 года, цены на хлебные изделия были увеличены, но в общем повышении цен, без должного расчета и, конечно, эффекта не дали.

Кстати, проблема использования рычагов ценообразования возникала неоднократно и раньше. Еще при Косыгине в конце 60-х — начале 70-х годов ее пытались сдвинуть с мертвой точки. Но каждый раз ссылки на завоевания Октября, ущемление интересов населения, особенно его малообеспеченной части, делали свое дело, и цены оставались нетронутыми.

К сожалению, не поддерживал стремление задействовать рычаг ценообразования и Андропов, усматривая в этом отказ от революционных завоеваний.

После провала предложения о приведении цен на хлеб в соответствие с потребностями экономического развития Рыжков сделал ряд заявлений, в которых предупредил о негативных последствиях решения, но сам с этим вновь смирился. Кризис в экономике усиливался, но по течению плыли в общем-то все, борьбы не было, была серия отступлений. Все, что произошло впоследствии, Рыжков предвидел с абсолютной точностью, но отстоять своих позиций не смог.

Думаю, что одна из слабых сторон в деятельности Рыжкова — недостаточная работа с парламентариями не только его, но и всего возглавляемого им Совета министров.

Вообще многим руководящим кадрам прошлого не хватало умения разговаривать с людьми, убеждать их, не хватало пропагандистского обеспечения осуществляемых программ, сказывалось отсутствие в руководстве свежих лиц, а они уже стали появляться, особенно на местах. Среди них — яркие, самобытные, готовые пойти в бой молодые люди. Но всем им недоставало опыта, возможности выступать в средствах массовой информации, организованности, политической гибкости.

Думается, будущее именно за подрастающим, поднимающимся поколением руководителей, а не за теми, кто сейчас на плаву. Другое дело, что, когда страна подойдет к этому моменту, когда у талантов будет возможность проявить себя, — не будет ли слишком поздно? Представители грядущего поколения управленцев, созидателей вберут в себя и будут использовать опыт и тех и других, потому что однозначно правых нет, да и быть не может.

1990–1991 годы были временем стремительного движения КПСС к трагической развязке. Партия все годы существования жила в общем-то в тепличных условиях в том отношении, что ей как руководящей силе ничто в государстве не противостояло. Не нужно было бороться за выживание, за линию развития общества в целом и по отдельным направлениям в частности.

Мнение высших руководящих партийных органов, форумов обретало характер непререкаемых решений. Партия отвечала и за выполнение решений, а если вдруг не получалось, то причины провала объясняла сама партия в лице тех же руководящих органов. Значительная часть членов партии и особенно ее руководящие звенья питали иллюзии: скажи слово, обратись с призывом, прими постановление — и дело сделано.

Давали о себе знать привычки, традиции, практика. Была целая эпоха, когда в силу различных причин, и в том числе объективного характера, партия как идейно-политическая сила властвовала безраздельно. Но даже и для той эпохи нельзя признать однопартийность оптимальным выбором для общества. По мере развития общества и государства вопросы строительства неизмеримо усложнялись, требовался всесторонний учет всех обстоятельств, мнений, самых различных точек зрения, поиск решений, в том числе компромиссных, а вот этого однопартийная система, разумеется, обеспечить не могла.

Как и по многим другим вопросам, руководство партии искало выход не на путях принципиального решения проблем, а ударялось в маневрирование, в тактику. В итоге тактика съела стратегию. В конце концов сочли нужным решить проблему путем отказа от однопартийности и, следовательно, от руководящей роли КПСС в обществе. Учитывая завязку всего и вся на партию, переход от однопартийности требовал периода не менее чем в три-пять лет. Однако распорядились иначе — разом, в момент.

За десятки лет всеобъемлющего партийного руководства структуры управления страной были приспособлены именно под этот фактор, ставший органической частью государственности. С принятием высшим законодательным органом СССР закона об отмене 6-й статьи Конституции СССР обрушилась вся система государственности, сначала локально, а затем лавинообразно в масштабах страны. Опять непродуманность, неуправляемость, поспешность. Там, где должен был господствовать рациональный подход, властвовали эмоции.

Создавшаяся ситуация стремительно развалила государство со всеми вытекающими отсюда последствиями. Партия, которая до сих пор «умела» наступать и побеждать, оказалась неспособной сохранить порядок в своих рядах, отступить и занять новые позиции. Руководство КПСС оказалось оторванным от партии, а партия — от широких масс.

В стремлении спасти положение высшее руководство партии, ее лидер приступили к бесконечным реорганизациям политбюро, секретариата ЦК, аппарата в центре и на местах, стали создавать различные комиссии, проводить бестолковые совещания, выступать с заявлениями, причем одно противоречило другому.