– Да мир – один, – усмехнулся Кирилл. – Я просто подумал, что как происходит накачка атомов в лазере, так и люди накачиваются со стороны, а потом происходит синхронный разряд.

– В каком ты классе, говоришь?

– В восьмом.

– Вы должны были механику изучать. Откуда ты знаешь про лазеры?

– Интересовался. Мечтал одно время сделать лазерный пистолет.

Мартин задумался. Внимательно посмотрел на Кирилла. Медленно произнес:

– Ты знаешь, у меня тоже была такая идея. Возможно, она и верна, но у волн могут быть и другие причины.

– Какие?

– Не могу тебе сказать. Если бы я знал. А ты чувствителен к волнам?

– Почти нет. В школе даже удивляются.

– Это хорошо. Какие у тебя любимые предметы?

– Физика, биология, химия. В общем, о природе.

– Молодец. Я тоже люблю естественные науки.

Почувствовав, что контакт налажен, Никон пошел в наступление:

– Скажите, доктор, а может ли существовать человеческое сознание отдельно от человека?

– Идея не новая. Честно скажу, не знаю. Согласно традиционным представлениям, душа, как вместилище сознания, может существовать отдельно от тела. Но научно это недоказуемо, да и ни к чему.

– Ну, а если, к примеру, взять энграммы человека и построить по ним нейронную сеть. Получится отдельное сознание?

– Удивительно. Как для восьмиклассника, ты знаешь очень много. Думаю, что это очень сложно и дорого, – задумался Мартин. – До такого уровня наша техника еще не дошла. Мы можем только снимать энграммы и с большим трудом отыскивать в них информацию, – заинтересованно спросил: – Какие у тебя еще есть идеи?

– Ну, это вам может не понравиться, – хитро улыбнулся Кирилл. – Мне кажется, что Мнемонет тайно делает вещи, о которых ничего не написано в уставе корпорации.

– Ухты! Ты прямо настоящий шпион, – удивился Мартин.

Кирилл продолжал нагнетать:

– Взять хотя бы эту программу «Уберменш». Зачем она? Что хотят сделать с ребятами, которые записались?

– Откуда ты про нее знаешь? – в очередной раз удивился доктор.

– Нас в школе записывали. Сказали, что если мы хотим стать сильными и умными, обязательно надо подключить к абонементу это расширение.

– Даже так! Ты подключил?

– Нет, конечно, – воскликнул Кирилл. – А вы бы подключились, почти ничего о ней не зная?

– Наверное, нет. Был бы осторожен, как и ты. Что еще интересного?

– Больше ничего, – изобразил огорчение Кирилл. – Теперь, лучше, Вы что-нибудь расскажите!

– Что же тебе рассказать!?

– Расскажите про искусственный интеллект!

– Да, это сложная тема. Знаешь, мне недавно пришла мысль, что сетью Мнемонета управляет искусственный интеллект. Не просто сервер, а именно саморазвивающийся интеллект. Правда, когда я поинтересовался в НИИ, мне сказали, что это на данном этапе развития невозможно.

– А, это не опасно, – удивился Кирилл.

– Что ты имеешь в виду?

– Вдруг этот искусственный интеллект захочет поработить подконтрольных ему людей. Ведь через коин можно управлять человеком. Изменять его настроение и, даже, отношение к разным вещам. Ну, там, негативное подкрепление, позитивное.

– Ты удивительно осведомлен, мальчик! – восхитился доктор.

– Да в интернете начитался, – застенчиво улыбнулся Кирилл.

Увидев в собеседнике родственную душу и ум, способный соучаствовать в размышлениях его, Мартин разоткровенничался:

– Я думал о том, что ты говоришь. Мнемонет, не зависимо от того – экспертная система или настоящий искусственный интеллект всем руководит, может управлять целыми социальными группами. Очень скрытно и незаметно. Может заставить человека сделать выбор. Может улучшать или ухудшать работу целых компаний. Эта страна находится во власти Мнемонета.

Немного поразмыслив, для виду, Кирилл заговорщицки спросил:

– Это хорошо или плохо?

– Такая власть дана Мнемонету не просто так, – на выдохе ответил доктор. – Эта страна очень сильно пострадала в информационной войне. Стала самым большим полем битвы. Надломился невидимый стержень, который есть у каждого народа, у каждой культуры. То, что удерживает людей в равновесии и задает направление развития. Душа народа. Ее извратили. Отравили. Теперь роль такого стержня выполняет Мнемонет. Это протез, но без него все разрушилось бы окончательно.

– А в чьих руках этот стержень?

– Раньше я думал, что в руках международного сообщества – теперь не знаю.

Мартин ответил пространно, словно уходя от ответа. Словно вопрос этот был для него болезненнее и неприятнее всех остальных. Сообщил – должен идти к другим пациентам. Извинился.

Глава 9.

Вопросы, не имевшие смысла в суматохе скоротечных приключений, теперь мучили Никона ежесекундно. Не смотря на доступ к сакральным знаниям, смерть Мартина так и осталась загадкой. Чувство, что новые друзья чего-то недоговаривают, крепло и укоренялось. Была у этой парочки какая-то страшная общая тайна. Такого Никон терпеть не мог с самого детства. Стоило заподозрить, что кто-то шепчется от него в сторонке, как сразу же возникало непреодолимое желание разоблачить заговорщиков. Никон встал на путь разоблачений.

– Как ты вообще обнаружил Исоз? – спросил он Хайда прямо.

Хайд задумался. То ли вспоминая, то ли сочиняя.

– Потихоньку ломал сеть Мнемонета. Изучал его, так сказать, с изнаночной стороны. Обнаружил Эдеркопа. Удивился. Ведь и слуха не было об искусственном интеллекте такого уровня развития. Аналоговые компьютеры, нейронные сети. Это прорыв. Когда полез внутрь, рассмотреть сие чудо поближе, на меня, естественно, ломанулись его антивирусы. Одним из самых яростных защитников оказался Исоз. Универсальный интерфейс показал его как ребенка. Так, как ты уже видел. Я удивился его прыткости. Он оборонял внутренний мир мегаглазого Эдеркопа очень самоотверженно. Я в попыхах крикнул что-то. И очень удивился, когда он ответил. Атаковать перестал. Мне уже надо было сматываться от точки входа. Время поджимало – не успел поговорить. Когда зашел в следующий раз, Исоз уже ждал меня. Первым начал разговор. Рассказал о том, как поживает. Расспросил про меня.

– Когда это было?

– Больше года назад, наверное.

– До смерти Мартина? – невзначай поинтересовался Никон.

– А когда Мартин умер?

– Вначале осени прошлого года.

Хайд отвел взгляд в сторону. Глянул куда-то левее Никона, раздумывая. Ответил неуверенно:

– Да, похоже, до смерти Мартина.

– Скажи, а инсулиновая кома – это чьих нейронов дело? Полиногого Эдеркопа или Исоз?