Он заметил меня издали, шагнул вперед и отсалютовал с преувеличенной почтительностью. Тоже понимает, что короля играет свита. Двое солдат вытянулись и едят меня глазами, орлы.

– Все на своих местах, – доложил Мартин громко, – все бдят!

– Ничто не предвещает беды, – согласился я, – сегодня пятница, тринадцатое, на горе рак свистит после такого дождя.

Он криво улыбнулся. По лицу от трепещущего факела прыгают багровые блики, кажется, что зубы то становятся волчьими, то совсем исчезают. Оба солдата в красном огне выглядят суровыми и более мужественными.

– Да, все так… Но разве для сэра Ричарда это что-то значит?

– На что намекаешь, Мартин?

Он сказал с той же кривой усмешкой:

– Меня с детства учили слушаться старших. Сперва старших по возрасту, потом – по званиям. А сейчас, страшно подумать, мы смеем противоречить самому Его Величеству!

Он выглядел потрясенным, настоящий слуга царю – отец солдатам, у которого впервые в жизни потрясение не от удара булавой по голове, а какое-то иное, непонятное.

– Если бы дети слушались родителей, – сказал я с некоторой тоской, – обезьяна не слезла бы с дерева. В смысле Адам и Ева не стали бы рвать недозрелые яблоки. И что тогда было бы?

По его лицу и мордам солдат понял, что никому из них в голову такое не приходило, так что, сам того не желая, привел такой сокрушительный довод в пользу заслуг Сатаны, до которого сам Сатана не додумается.

– Ладно, – сказал я с раздражением, – мы должны делать то, что делать нужно. Господь нас не осудит, он милостив.

Мартин хмыкнул.

– Похоже, сэр Ричард, у вас с Господом какие-то особые отношения. Полагаете, что другим нельзя, вам можно….

Я нахмурился.

– Мартин, вы зря пытаетесь постичь своим практичным умом воина наши жидомасонские тайны. Я, к примеру, всегда держу слово, данное человеку, и не всегда – Господу. Это и понятно, Господь добр, видит все наши заблуждения и способен прощать, как мудрый родитель неразумное дитяте. Или дитятю. А вот человек – существо злобное и мстительное, с ним нужно держать ухо востро, палец в рот не класть, спиной не поворачиваться.

Мартин пытливо посмотрел на меня.

– Сэр Ричард, надеюсь, вас не оскорбит мое предложение…

Он запнулся, я насторожился, посмотрел ему в лицо, огляделся, слишком уж Мартин не похож на себя, всегда решительного и напористого.

– Что случилось?

– Сэр Ричард, я хочу поставить и у ваших дверей пару своих людей.

Я не стал спрашивать, уж не перестал ли он мне доверять или еще что подобное, Мартин не из таких людей, еще раз посмотрел по сторонам.

– Что-то чуете?

– Да, – ответил он невесело. – Ничего не хочу сказать о Его Величестве, но в его окружении есть и дурные люди. Я бы не хотел, чтобы в замке, который под моей охраной, происходили нехорошие вещи. Сил у меня немного, но где могу…

Я прервал:

– Мартин, благодарю за заботу и… не отказываюсь. Ты прав, я в самом деле предпочел бы у моих дверей пару надежных парней, которые не позволят вломиться в мои покои пьяным забиякам. Инциденты лучше предотвращать, ты глубоко прав, чем потом наказывать виновных. Однако, Мартин, ты сам сказал, что у тебя людей горстка. Герцог увел с собой слишком многих… У меня же у порога спит Пес. Я не позволяю ему даже рычать на людей, его и так боятся, но это я так, по секрету. На самом деле, если дело будет серьезное, он пустит в ход клыки. Так что еще раз спасибо, но используй своих людей иначе. Лучше охраняй покои Дженифер, Даниэллы, герцогини, поставь охрану у входа к Вегецию и Жофру… Можешь снять даже людей с башен и ворот, никто не посмеет напасть на замок, в котором гостит король…

Он удивился:

– Охранять Вегеция? Жофра?

Я ответил с усмешкой:

– От соблазнов.

Он посерьезнел, всмотрелся в мое лицо.

– Их уже пытались?

– Не знаю, – ответил я честно. – Но странно было бы, если бы оба не прибежали поклониться великому чародею, которого боготворят с детства. А он… кто знает, как захочет их использовать. Лучше их удержать в рамках лояльности прежним господам.

Мы подошли к дверям моих покоев, я повернул ручку и открыл дверь. Мартин, с бесстрастным лицом взглянув на роскошь, вошел вслед за мной. Я видел, как быстро и цепко он осматривается, а Пес поднялся, лениво потянулся, посмотрел на меня и скачками подбежал к одной колонне и сел перед ней, не отрывая взгляда. Мартин что-то говорил, но Пес повернул голову, посмотрел на меня, затем снова уставился на колонну.

Сердце мое застучало чаще, а седалищный нерв пустил по всем нервам мощным разряд, который передернул меня с головы до ног, а какие-то органы заставил в аварийном порядке вырабатывать тонны адреналина…

– Дорогой Мартин, – заговорил я, – вы зря сомневаетесь в достоинствах этого меча… Я купил его, сознаюсь, не очень дорого, однако это очень хороший меч, уверяю вас…

Мартин вытаращил глаза, но я продолжал говорить, улыбался ему, и он пошел со мной, слушая, не понимая и начиная настороженно зыркать в стороны, но в покоях абсолютная тишина, начал посматривать на меня с непониманием, однако ладонь медленно опустилась на рукоять меча, я заговорил еще веселее, напористее, словно во что бы то ни стало старался продать залежалый товар:

– Вы не поверите, я рубил этим мечом даже доспехи, изготовленные гномами!.. Вот посмотрите, всего пара вмятин на лезвии, но их можно как-то и заточить…

Объясняя, я вытащил меч, мы уже приблизились к колонне, возле которой сидит Пес и смотрит на меня сердито, обиженный невниманием, Мартин посмотрел на меня и, делая очередной шаг, ступил чуть в сторону. Мы уже почти миновали колонну, и тут я как можно стремительнее развернулся, стараясь успеть, лезвие со свистом прорезало воздух и врезалось в колонну.

На миг я ощутил, что отточенная сталь в самом деле врезалась в дерево. Раздался стон, колонна заколыхалась, опала, словно сосулька превратилась в воду, на пол повалился крупный человек с длинным кинжалом в руке. Грудь рассечена, как горное плато ущельем, я увидел брызжущее кровью сердце. Другой бы уже умер от болевого шока, но этот хрипит, дергается, пытается бороться, края раны дернулись, как подол медузы, попытались сблизиться, сомкнуться.

Пес изготовился для прыжка и замер. Я упер острие меча в дряблое горло, где в бешеном темпе прыгает к подбородку и обратно мощный кадык.

– И не мечтай. Передавай привет Асмодею!

Мартин ошеломленно вскрикнул:

– Это же Корнуэл, правая рука Рено де Три!..

– Считаешь, нужно сразу к Везельвулу?

Я нажал на рукоять меча. Мартин проговорил с трудом:

– Но почему колдун… с кинжалом?