class="p1">И тритон, также как неожиданно объявился, уплыл в одном ему известном направлении.

А я попрощалась с удивленными ребятами, поблагодарила за игру, вернула трезубец и поплыла к себе домой, где пришла очередь удивляться уже мне.

Глава 56. Никого, кроме тебя, я не жду…

Вернувшись в жилой корпус, я распахнула дверь наших апартаментов и конкретно обалдела. Повсюду были свечи, ну то есть не совсем свечи, не как наши, а были расставлены маленькие стаканчики, в которых явно находилась лава. Эти стаканчики красиво стояли вдоль стен, на разных горизонтальных поверхностях мебели и на столе, за которым невозмутимо сидел Кайнерис.

Я настолько смутилась, что на некоторое время замерла, раскрыв рот, а потом спохватилась и пролепетала:

— Ой, прости, пожалуйста. Я не знала, что у тебя свидание. Я уйду, не буду вам мешать. — и рванула в свою комнату, захлопнув дверь.

Я прижалась к ней спиной и стояла, не понимая, что это сейчас было, но чувствуя горечь и обиду, так как мне совсем не хотелось, чтобы Кай встречался с другой женщиной. Боже, да я ревновала! Чертовски ревновала.

Тут в дверь тихо постучали.

— Катя.

— А-а?

— Выходи.

— Не могу.

— Почему?

Потому что по щекам уже потекли слезы. Кто же мог подумать, что меня это настолько заденет?

Моя дверь начала открываться, ничуть не смущаясь, что ее прижимаю я, и Кайнерис сумел-таки протиснуться.

— Эй, ты чего? — спросил он, уставившись на мое лицо. Я хоть и успела вытереть слезы, но, видимо, следы все же остались.

— Ничего, все в порядке. Ты иди. Я обещаю, что мешать не буду. — ответила я, опуская голову.

Кай протянул руку к моему лицу и, нежно обхватив подбородок пальцами, начал поднимать мою голову.

— Вообще-то это устроил Сид для нас с тобой. Он тут все украсил и приготовил вместе с Дорией ужин. Так что никого, кроме тебя, я не жду. — тихо ответил мужчина, стирая пальцем непрошеную слезинку.

— Меня?

— Тебя, Катя, тебя. Идем, а то все остынет.

Я изумленно уставилась на мужчину, который подал мне руку, и несмело вложила в нее свою. Он довел меня до кухни, усадил за стол и поднял крышку с самого большого блюда.

А там была огромная рыба, запеченная с водорослями и местными овощами. Также тут стояла бутылка с каким-то напитком и бокалы. А по обеим сторонам от блюда красовались лавовые свечи.

— Как здорово! — восхитилась я, — А это что? — спросила я, указав пальцем на ту самую бутылку.

— Это безалкогольный напиток. Спаивать тебя я не собираюсь. — загадочно улыбнувшись, ответил тритон.

Кайнерис сел на свое место, налил в наши бокалы напиток, и мы приступили к ужину. Сид с Дорией постарались на славу, рыба потрясающая!

— А почему ты решила, что у меня тут свидание с кем-то другим? — поинтересовался мужчина, не сводя с меня своих синих глаз.

— Ну если бы меня пригласили на свидание, я бы знала. А раз не приглашали, вот и решила, что это для кого-то другого.

Кай неожиданно рассмеялся, а улыбка так красиво осветила его лицо, делая его безумно привлекательным и притягательным. Только вот мой взгляд невольно упал на губы, вкус которых я помнила до сих пор, хоть это и был всего лишь сон.

— Как день прошел?

— Хорошо. Поиграли с ребятами в перллар и меня даже взяли в команду. Но я отказалась. — ответила я, радуясь, что мы ушли на нейтральную тему.

— Серьезно? Сам Фали Саеборх тебя взял?

— Да. Я ему сказала, что пойду только в женскую команду. И ему, кажется, понравилась эта идея. А мне понравилось играть. Я Аалтона в пузырь посадила! — восторженно рассказала я.

— Ты полна сюрпризов, Катя, — загадочно произнес Кай и не менее загадочно посмотрел на меня, отчего я тяжело сглотнула и пожала плечами.

Вот вроде тихо сидим, ужинаем, беседуем, а в воздухе так и витает напряжение. Хотя мужчина выглядит расслабленным и вполне довольным.

— А как твой день прошел? — поинтересовалась я, внимательно изучая лицо тритона.

— Хорошо. Работал, пообщался с артефактором. Тому, правда, пока не удалось найти отправителя, но он уверяет, что нужно еще немного времени, и он его точно вычислит. Еще я думал над странным и не совсем логичным поведением Ковентины и Ронана. Никак не могу их понять, они словно мечутся, не зная, что им дальше делать. Совершают импульсивные и необдуманные поступки, как, например, поцелуй Ронана. Ведь раз он пытался извиниться, то хотел показаться тебе хорошим и милым, ему нужно было расположить тебя к себе. Но он только лишь отпугнул. И хоть убей, не понимаю, зачем. Да, он еще молод, эмоционален, но он не дурак. Он понимает, что он делает. Да и Ковентина подозрительно притихла. Я ее даже в академии не видел, ее уроки сейчас заменяет другой преподаватель.

По лицу Кая было видно, насколько это его заботит. Он пытался просчитать все ходы противника наперед, но не мог этого сделать, что его сильно беспокоило.

— Что-то замышляют, это и так понятно. Думаю, скоро мы узнаем. А я тут подумала, не могло ли твое родовое кольцо им понадобиться?

— Могло. Я тоже об этом думал. И если бы Ковентине удалось замкнуть мое проклятие на себе, я бы наверняка уже отдал ей его. Только вот беда в том, что, если и предположить, что они собрали все оставшиеся части артефакта и им не хватает только это кольцо, чтобы поднять Атлантиду, то они полные идиоты. А Эласипп дураком никогда не был. Тут должно быть что-то еще. Ну не верю я, что он настолько наивен, что предполагает, будто ему удастся безболезненно провернуть подобное. Не верю!

— Мне сложно судить. Эта ваша магия, артефакты, поднятие Атлантиды — для меня темный лес. Но не сомневаюсь, что, если такое случится, наступит настоящий конец света: близлежащие континенты затопит, миллионы людей и существ погибнут, а кто останется, наверняка погрязнут в войнах, так как люди не станут спокойно смотреть на неожиданное возвращение потерянной и давно забытой цивилизации.

Такое будущее даже представить страшно! Начнут еще ядерными бомбами кидаться, а подводные жители — своей магией. Никто не выживет.

— Вот поэтому надо смотреть глубже, дальше и шире. То, что мы сейчас видим на поверхности, — это лишь вершина айсберга. Надо разгадать то, что спрятано под водой.

— И как мы будем это делать? — озадаченно спросила я.

— А никак. — ошарашил меня Кай.

— То есть?

— Я почти всю свою жизнь пытаюсь продумать наперед, а после гибели моей семьи и вовсе только расследованием и