помогал, беседой развлекал, — Тина усмехнулась и совсем уж неподобающе для друга добавила: — Его отец хотел, чтобы вы подружились. Но результатов Дэйн не добился, когда это было возможно, а уж теперь…

— Подожди, значит Дэйн так поступал?..

— Отец приказал, — с каким-то удовлетворением проговорила Кристина.

— Зачем ты мне это говоришь? Он же твой друг. Вы давно знакомы.

— Да, он мой друг. И по-дружески я оказываю ему услугу. Чтобы ты знала и сразу пресекла любые попытки. Его отец смирится — а Дэйн не будет выглядеть глупо.

— Хорошо, я постараюсь сохранить его репутацию.

— Постарайся. Твоя уже никогда не изменится. Дочь императорской семьи — это навсегда. И поддержка рода — тоже навсегда.

— Звучит лучше, чем все есть, — призналась я, обнимая коленки. К счастью, платье было без корсета и можно было спокойно наклоняться, не напоминая раскладушку.

— Долг перед семьей. Об этом говорят только внутри рода, — хмыкнула Тина. — И у меня он есть. Но, если ты претендуешь на поддержку семьи, то должен чем-то жертвовать во имя ее процветания.

— Тебе уже огласили твою жертву? — спросила просто, чтобы поддержать разговор.

— Да. Если ты не выбираешь Актора Лейворея, семья отправляет ему предложение о браке.

— Актору?

— Да, он выгодная партия. Отец не хочет упускать шанс. Дядя обещал поспособствовать. Ты же не станешь выбирать его?

— Нет.

— Вот и славно.

Кристина соскользнула с подоконника и помогла спуститься мне.

— Я хотела пригласить тебя на чай.

— Это очень мило, — натянуто улыбнулась.

— Ты не против еще одной гостьи? Она скучает во дворце, пока Арье пропадает по делам.

— Нет, ты можешь пригласить всех, кого считаешь необходимым, — вежливо проговорила я, все еще обдумывая помолвку Кристины и Актора. Но ведь он ей совсем не нравился? Как можно так резко менять даже не мнение — перечеркивать всю жизнь.

Покоев Кристины мы не покинули — всего лишь прошли в другую комнату, где на полу, за низеньким столиком, сидела девушка. Темноволосая, с длинными, аккуратно подстриженными волосами, челкой, скрывавшей лоб. Она медленно отпила из небольшой круглой чашки, поставила ее на столик и поднялась, давая возможность разглядеть ее лицо.

Я непроизвольно отступила: никогда я не верила в призраков, но сейчас готова была поверить. Передо мной стояла Сведрига. В дорогом платье, с прической, с драгоценностями на запястье и шее. Она кивнула, приветствуя, Кристине, перевела взгляд на меня и побелела, как лист бумаги.

— Кирин…

— Рига…

— Вы знакомы? — недоуменно спросила Кристина, наблюдая, как две ее знакомые сравниваются цветом лица с первым снегом.

— Да, — выдохнула я, с неверием глядя на Сведригу. Это была она. Моя соседка, моя подруга, та, кто поддерживал меня в трудные минуты и не давал шагнуть к грани. Это была именно она. Здесь. В проклятом дворце, который она так не любила, который считала символом тирании.

— Сведрига, — негодованием Кристина обратилась к гостье, — ты же просила познакомить тебя с ее светлостью, а оказывается вы знакомы. Так я напрягалась зря?

— Нет, не зря, — я благодарно улыбнулась хозяйке покоев. — Если бы не ты, мы бы не встретились. Спасибо.

Сведрига молчала. Постепенно бледность уходила с ее лица, но улыбка так и не появилась. Даже наоборот: в ответ на мою — она стремительно погрустнела и отвела взгляд, как будто чувствовала за что-то вину. Но… если она винит себя за то, что оказалась во дворце — здесь и я не безгрешна. Мы обе оказались впутаны в хитросплетения жизни императорской семьи, ведь Рига же здесь с Арье, если припомнить слова Кристины.

— Тогда чаю? — предложила Кристина, которой не нравилась эта молчаливая беседа между двумя гостьями, проходившая без ее непосредственного участия.

— Да, это было бы чудесно, — и опять говорила я. — Рига, я так рада…

Она остановила меня жестом, как бы говоря «не нужно, я и так все понимаю».

— Я тоже рада тебя видеть, Кирин, — ее голос дрогнул, почти смазав «рада», но я не обратила внимание. Мне просто было очень хорошо. Хорошо видеть ее живой, здоровой, сидящей передо мной.

— Чай, — напомнила негодующая Кристина, и мы быстро наполнили себе чашки. Больше не разговаривали: Кристина хмурилась — она-то считала, что познакомит нас и будет объединять беседой, а получилось… Почему никогда не получается так, как она задумывает? — негодовала девушка, отставляя чашку подальше.

У меня щелкнул браслет, привлекая внимание.

— Простите, — извинилась я, поднялась на ноги и быстро вышла в коридор. Эйстон удобно расположился в выбранном себе кресле. Стоять, как в почетном карауле он и не собирался.

— Что-то случилось?

Эйстон поднялся, внимательно и холодно, как профессионал на работе, оглядел меня и спросила:

— У вас еще не прошел шок. Что такого вам показала ее светлость, Кирин?

— Ничего, — сглотнула я. На ум пришли слова мага. Он же тоже говорил про Арье и, вспоминая принца, упоминал и его любовницу. Сведрига?!

— Вы разволновались, — констатировал мужчина. — Думаю, дальнейшим пребыванием у леди Трикс мы можем пренебречь.

— Я должна попрощаться! — напомнила прописную истину я.

— Не в вашем положении. Ваш статус позволяет приходить и уходить без разрешений и иных условностей. Считается, что дела государственной важности могут отвлечь вас в любой момент.

— Но это же не так!

— Так принято считать, — усмехнулся Эйстон. — Вас никто не осудит. Не посмеет.

Я не стала отвечать, что в данном случае дело не в «посмеет» или нет, а в том, как я себя буду чувствовать, проигнорировав важного для себя человека.

— Подождите меня здесь, — не дожидаясь протеста, я шмыгнула в комнату, нашла нужную дверь и, распахнув ее, попрощалась:

— Мне жаль, но нужно уйти.

— Ничего, — отмахнулась Кристина. Она была удивлена моим возвращением. Сведрига же кивнула — больше своим мыслям, чем мне, но это было неважно. Главное — теперь я не чувствовала себя предательницей.

Эйстон не стал ничего говорить, просто взял за руку и отвел в покои. По дороге нам попадались люди, но замечая моего спутника, оценивая цвет моих волос, привычно исчезали с пути. И если раньше меня немного задевало их поведение, то сейчас мне было абсолютно все равно. Я шла, улыбаясь всем и каждому, и только один человек, которому и были посвящены эти улыбки, не видел их. Но я верила — она чувствует то же самое.

Едва мы переступили порог гостиной, Эйстон плотно закрыл дверь, как мне показалось, даже щелкнул замок, а после он коснулся браслета, сделал с ним что-то и произнес:

— Теперь я хочу знать, что заставило вас так разволноваться.

— Разволноваться? — Попытка была хорошей, но мага обмануть не удалось. Он видел меня сразу же после