– Песня, о чем бы в ней ни пелось, как ни одно другое музыкальное произведение, выражает самые сокровенные чувства автора. В случае, когда и музыка, и стихи принадлежат одному человеку, – песня становится своим единственно возможным вариантом, и никакой другой вариант уже не зазвучит так, как оригинал. Могут быть использованы интерпретации в различных жанрах, но от этого первозданная прелесть песни не изменится, а только обретет еще большее разнообразие в среде почитателей.

Американцы говорят: дабы укоротить длинную историю…

А русская пословица гласит: краткость – сестра таланта!

Когда меня спросили, смогу ли я помочь Вере Георгиевне – Верочке (так между собой мы ласково называли ее) восстановить утерянную навсегда, но сохранившуюся в ее памяти, песню «ВЕРОНЬКА», я, не зная, о чем песня, как-то без энтузиазма согласилась. Подумала, что эта попытка будет равносильна тому, как восстанавливают содержание записей на древних папирусах, имея в распоряжении только лишь отрывки фраз на истлевших клочках. Но нам известно, что со знанием истории и сохранившимися фразами на слeдующих страницах, множество утерянных, казалось бы навсегда, бесценных документов были возвращены человечеству.

Верочка напела мне песню по скайпу. Хочу сказать, что прозвучало как-то сумбурно, с паузами на объяснения, но голос ее был по-прежнему нежен и чист в интонации, и вдруг я услыхала волшебное слово «ОДЕССА»… Вмиг все побочные чувства и сомнения потеряли смысл, и я уже знала, что должна хотя бы попытаться.

Я попросила Верочку прислать мне текст, какой есть.

Вот текст, присланный мне Верой Георгиевной:

Слушая Верочкин голос по скайпу, я не вникала в ритм стиха, рифму, обороты речи, но взглянув на текст на экране компа, поняла, что работа предстоит нелегкая.

Только одно я знала точно, что строка «МЕНЯ Ж ВЕЗУТ ТУДА, ГДЕ ЗАСТЫВАЕТ КРОВЬ» ляжет в основу всей песни.

Хотя сегодня мы так не говорим и не выражаемся, но я почему-то представляла себе именно Петра Константиновича, произносящего эти роковые слова.

С каждым последующим разговором с Верочкой я напевала ей очередной куплет, потом припев, и она слушала, подпевала и соглашалась. Во время работы над стихом мне хотелось побольше узнать о последних днях жизни Петра Лещенко и тот факт, что одним из мест его заточения была тюрьма Джилава – Jilava и что умер он в тюремной больнице в Тыргу Окна (Targu Ocna), побудил во мне желание ознакомиться с кое-какими материалами, доступными на англоязычных сайтах, хотя и предчувствовала, что информация будет страшной…

Не вникая в подробности, могу сказать, что если бы умершие в Тыргу Окна заключенные ожили, то зашевелилась бы земля вокруг: сколько их было сброшенных в общие безымянные ямы?

Никто не знает.

Петр Лещенко был румынским подданым, и решение советских властей заточить его в одну из румынских тюрем было гениальным! С глаз долой – из сердца вон! Кто в СССР в начале 50-х не знал песен Петра Лещенко, и конечно, даже в ГУЛАГе его невозможно было бы упрятать без следа, а вот в Румынии…

«И никто не узнает, где могилка его…»

Только в начале 90-х годов имена некоторых уничтоженных, в большинстве своем румынских граждан (после смерти которых остались родные, близкие или друзья), появились на немногочисленных надгробиях.

Вот так родились мои строчки:

ВЕРОНЬКА, ТЫ ПОМИНАЙ МЕНЯ МОЛИТВОЙ ИСПОВЕДНОЙ.

ВЕРОНЬКА, Я В ЗЕМЛЮ СЛЯГУ БЕЗ НАДГРОБИЙ И КРЕСТОВ…

Хотя в варианте Петра Константиновича нет упоминания смерти, но услыхав последний куплет песни, Верочка с волнением в голосе сказала, что эти слова являются как бы завершением фразы: «МЕНЯ Ж ВЕЗУТ ТУДА, ГДЕ ЗАСТЫВАЕТ КРОВЬ». Она опять-таки подпевала мне и уже перед концом разговора сказала, что никогда Пете ничего не посвящала и вот именно в этой песне ей так по сердцу слова о «молитве исповедной» и, как бы высказанное вслух предчувствие Петра, что сляжет в землю без надгробий…

Песня эта – их недосказанные слова друг другу на прощание.

В то время я не задумывалась о том, что Верочка может не дожить до окончания работы над песней.

Но она ушла…

Мы завершаем историю любви – оплаканную, рассказанную, но теперь уже поющую для всех нескончаемое танго любви – танго, носящее ласковое имя женщины, которую Петр Лещенко звал «ВЕРОНЬКА».

Я решила не искать более совершенной рифмы к слову «РОЗ», так как куплет должен был кончаться строкой: «Как повезут меня далеко, где навеки застывает кровь». И от «охапок белых роз» не хотелось отказываться … Сегодня я бесконечно благодарна судьбе, что стало возможным наше с Верочкой краткое общение.