всего, что произошло. Мне нужно было найти способ связаться с Имоджен. Но без названия яхты или олигарха это было невозможно.

Гулливер наклонился через стол и взял меня за руки. — Ты должна принять решение Имоджен, и, что еще важнее, ты должна уважать решение Лоркана. Он дал тебе шанс вернуться к матери. Подумай о Финне. Немедленно возвращайся в Дублин. Я уже поговорил с твоей матерью и сказал ей, что ты вернешься завтра. Она очень рада вашему с Финном возвращению.

Я отдернула руки от Гулливера. Он знал, что я полечу из-за Финна. Я не хотела, чтобы он догадался, что происходит. Сейчас в Нью-Йорке все было слишком нестабильно.

— Ты можешь узнать у Лоркана подробности о яхте и олигархе?

Гулливер поднялся на ноги. — Как только ты вернешься в Дублин, я посмотрю, что можно сделать. Но, Эйслинн, ты должна понимать, что прошлое нельзя оставить позади. Имя Девани навсегда останется частью твоей истории. Все, кто имеет значение в Дублине и Ирландии, знают об этом браке. Ты не сможешь вернуться к той жизни, которую знала, даже если попытаешься.

Я поняла, что имел в виду Гулливер, только позже.

ГЛАВА 27

Двадцать минут спустя Финн стоял на пороге с Шеймусом под руку. Гулливер открыл дверь и преградил мне путь, словно опасаясь, что я могу убежать. А куда мне было бежать, особенно с Финном?

— Привет, Финн, — сказала я с улыбкой. Он помахал на прощание Шеймусу, прежде чем войти. Гулливер коротко похлопал его по голове. Финн схватил меня за руку и бросил на меня вопросительный взгляд. Я поняла его замешательство. Я привезла его в Нью-Йорк, а теперь мы возвращаемся в Дублин. Я не была уверен, как много Шеймус ему рассказал.

— Продолжайте, — сказал Гулливер отрывистым тоном. — Нам с Шеймусом нужно кое-что обсудить.

Я кивнула, не в настроении спорить и уже собирался повернуться, когда Шеймус сказал: — Кольцо. Оно тебе больше не понадобится.

Сглотнув, я сняла обручальное кольцо и протянула его Шеймусу. Затем я потянула Финна в свою комнату. — Хочешь Что-нибудь поесть?

— Мейв заказала для нас пиццу.

Я улыбнулась, а потом грусть захлестнула меня. У меня даже не было возможности попрощаться с Мейв.

— Лоркан сказал, что мы с тобой вернемся в Дублин.

Я замерла. — Ты видел Лоркана?

— Он приходил к Мейв домой, чтобы попрощаться.

— Он сказал, почему мы должны уехать?

— Он сказал, что это сложные взрослые вещи, о которых мне не стоит беспокоиться.

— Он прав.

— Это из-за меня?

Я обняла его. — Нет! Конечно, нет. Лоркану очень понравилось, что ты у него в квартире. Это кое-что между нами.

Я была уверена, что это правда. Лоркану нравился Финн. Я была удивлена, увидев его нежную сторону. То, что он нашел время, чтобы попрощаться с Финном, несмотря на свою ярость по отношению ко мне, тоже показало это.

— Он так и сказал.

Я погладила Финна по волосам. — Мама будет рада нашему возвращению.

Финн кивнул, затем прошептал. — Я буду скучать по Лоркану.

Я чувствовала, что буду, даже если это не имело смысла, я не должна скучать по такому человеку, как он.

Когда мы с Финном приземлились в Дублине, я впервые поняла, что, возможно, Лоркан действительно отпустил меня. Мое предательство было слишком сильным. Я не хотела чувствовать себя виноватой. Неужели я действительно сделала что-то плохое, работая с полицией? Лоркан был преступником. Его место в тюрьме, в этом нет сомнений. И все же я не могла избавиться от ощущения, что я не права. Возможно, так бывает, когда долго живешь среди преступников — забываешь, что хорошо, а что плохо. Все было перевернуто с ног на голову.

Мама ждала нас в аэропорту Дублина. Мое сердце разрывалось от любви. У мамы были свои недостатки, но она всегда была рядом с нами. Когда Финн бросился к ней, а она подхватила его на руки, мои глаза горели от непролитых слез. Я посмотрела на нескольких человек, которые глазели на него из-за спазмов, замедлявших его движения. Потянув за собой наш багаж, я присоединилась к ним, крепко обняла маму и тут же начала плакать.

— Ты вернулась! — прошептала она, и я обняла их еще крепче.

Мамины руки обхватили нас, и она испустила дрожащий вздох. Когда я отстранилась, ее глаза наполнились слезами и остатками страха. Финн взял меня и маму за руки и потащил нас из аэропорта к машине Шона. Мама предпочитала делать вид, что не знает, что он влюблен в нее, но все остальные это понимали.

Мы с Финном сели на заднее сиденье, а мама села за руль. Она была плохим водителем. У нее не было своей машины, а опыта вождения было очень мало. Я прижалась к Финну, пока она направляла нас через пробки. Когда мы подъехали к Торговой арке, я почувствовала странное чувство тоски. Хотя это место по-прежнему было похоже на дом, оно также было другим. Ничего не изменилось. Ничего, кроме меня. Может быть, через несколько недель я почувствую себя Эйслинн из прошлого. Может быть, тогда Дублин станет домом, по которому я так скучала.

Мама вернула ключи от машины Шону, пока я несла Финна по лестнице. Подъем по лестнице все еще доставлял ему немало хлопот, особенно крутые и неровные ступеньки в нашей квартире. После его последнего падения мы с мамой обычно носили его на руках.

Во время нашей первой экскурсии по городу мы с Финном купили несколько сувениров с изображением Эмпайр-стейт-билдинг и статуи Свободы. Мы собирались послать их маме, но теперь могли вручить их ей лично. Когда мы вошли в квартиру, Финн с гордостью вручил ей наши подарки. Затем он надел майку Нью-Йорк Джайентс, которую ему подарил Лоркан.

— Как настоящий баскетболист, — сказала она, погладив его по голове.

— Футбол, — поправили мы с Финном.

— Я думала, американцы не любят футбол.

— Не наш футбол. А их. Наш футбол там называется соккер, — сказала я.

Мама покачала головой и опустилась за кухонный стол. Финн начал собирать пазл со статуей Свободы, хотя это было для мамы и слишком сложно для мальчика его возраста. Он любил головоломки и, наверное, потом будет умолять маму или меня помочь ему с этой головоломкой из тысячи деталей.

Мама схватила меня за руку. — Я была уверена, что больше тебя не увижу.

Я посмотрела на Финна,