— Спасибо. Спасибо тебе, Даллас.

Ева позвонила Бакстеру, договорилась с ним, а потом попросила Мэвис перейти в гостиную и, оставшись наедине с подругой, закрыла дверь.

— Ты хочешь мне сказать, что Тэнди мертва.

— Ничего подобного. Сядь. — Когда Мэвис села Ева села напротив и наклонилась вперед, чтобы их глаза были на одном уровне. — Но я должна сказать тебе, что это может случиться, и ты должна быть к этому готова. Тэнди похитили не случайно, и все указывает на то, что причиной является ребенок.

— И как только она родит… Ее нет с четверга. Она могла…

— Мало ли что могло случиться! — перебила ее Ева. — Мы с этим разберемся. Слушай, я понимаю, со стороны может показаться, что я не уделяю этому должного внимания, не слишком усердно ищу. Но я клянусь тебе, я все время держу это в голове. А когда я не могу над этим работать, работает Пибоди.

— Я вовсе не считаю, что ты не уделяешь внимания. — Мэвис схватила Еву за руки. — У меня и в мыслях не было так думать. И я знаю, что Пибоди делает все, что может, и она отлично делает свое дело. Но понимаешь, Даллас? Она — не ты. Я не имею права на тебя давить, но…

— Прикрути фонтаны. Слышишь, избавь меня хотя бы от слез.

— Мне так страшно за нее. И я все время думаю: а если бы это была я? Если бы меня где-то заперли, если бы я не могла защитить своего ребенка? Понимаю, это прозвучит мелодраматично, но я бы лучше умерла, чем позволила кому-то отнять моего ребенка или причинить ему боль. И я точно знаю: Тэнди думает так же. Она мне как-то раз сказала, почему решила сохранить ребенка и оставить его себе, даже если придется воспитывать его в одиночку. Она говорила: даже если бы хорошие люди захотели взять ее ребенка и дать ему хорошую жизнь, все равно это ее ребенок, и никто не заменит ему мать. И что она никогда не смогла бы быть до конца уверенной, что они будут любить ребенка так как она.

— Что за хорошие люди? Она когда-нибудь упоминала какие-нибудь детали, называла имена?

— Нет, это было просто… погоди. — Закрыв глаза, тихонько растирая круговыми движениями живот, Мэвис медленно вдохнула и выдохнула.

— О, черт! Ты что…

— Нет-нет, не психуй. Я просто стараюсь сосредоточиться. Мы как-то раз говорили — мы с Тэнди — о воспитании детей в городе. «За», «против», все такое. Она сказала, что выбрала для себя жизнь в городе и надеется, что поступила правильно, ведь ее ребенок мог бы быть деревенским сквайром [Сквайр — местный землевладелец, помещик в Англии] и вести роскошную жизнь. Она иногда говорила такие странные веши, — добавила Мэвис и открыла глаза. — Сквайр, понимаешь? Что такое сквайр?

— Откуда мне знать? Я живу в Нью-Йорке. Ладно, давай-ка мы с тобой пройдемся по списку Пибоди. Может, ты еще что-нибудь вспомнишь.

Ева вручила Мэвис список и знаком попросила Леонардо сесть рядом с ней.

— Я думаю, тебе тоже стоит просмотреть список и включить память. Ты ведь тоже присутствовал при разговорах о детях? Может, даже участие принимал?

— Конечно. У Тэнди будет мальчик. — Он нежно положил свою широкую ладонь на живот Мэвис. — Тэнди хотела узнать пол, и я говорил с ней о ребенке, и о ней самой, и о ее планах. Мне хотелось понять, почувствовать, и не только потому, что она занималась на курсах в моей группе. Кроме этого, я еще моделирую детскую одежду. Несколько основных предметов — и еще парочку эксклюзивных — как особый подарок для нее.

— Ну разве он не самый сладкий медвежонок во всей вселенной и за ее пределами? — проворковала Мэвис.

— Держу пари. Взгляните на список. Вспомните о ваших с ней разговорах, вспомните, что она рассказывала о себе. Вспоминайте оба и каждый по отдельности. Может, одному из вас удастся подстегнуть память другого. Я вернусь через минуту.

Ева перешла в кабинет Рорка. Он сидел за своим столом и вел для нее поиск. Ева закрыла дверь.

— Проблемы? — спросил он.

— В нашем доме полно посторонних людей, включая женщину, которая может в любую минуту взорваться, как бомба, начиненная эмоционально заряженными гормонами. Ты выполняешь для меня работу по двум делам, причем одно из них началось с чудовищного личного оскорбления для тебя. Я вытащила тебя в Бруклин в воскресенье, потом бросила прямо на место преступления и оставила опекать пару истеричных свидетелей. Может, я что-то упустила, но, по-моему, ничего существенного.

— Просто еще один будничный день в раю.

— Я люблю тебя. Просто хотела, чтоб ты знал. Радость и любовь, просиявшие в его глазах, пронзили ее насквозь.

— Приятно, когда об этом напоминают. Ты устала, Ева. Ты переутомилась.

— Ты тоже не похож на майскую розу.

— Да неужели? — Рорк встал. — В таком случае, может, тебе стоит меня немного приласкать?

— Может, и стоит.

Ева обогнула стол, и они обнялись. Она могла сама справиться: бог свидетель, она это доказала, и не раз. Но какое же это чудо, какой дивный подарок судьбы, когда рядом есть мужчина, на которого можно опереться! И при этом ни один не чувствует себя слабаком!

— Я уже пару раз откладывала зимний отпуск, который мы планировали.

— Гм… — Он тихонько покачивался вместе с ней, закрыв глаза, глубоко вдыхая запах ее кожи, ее волос. — Дела возникли.

— Они всегда возникают. Всегда будут возникать. Как только Мэвис произведет на свет своего отпрыска и мы выполним свой долг, мы летим.

— Правда?

— Даю тебе слово. — Ева отодвинулась и заглянула ему в глаза. — Ты мне нужен. Мне нужно время… чтобы только ты и я. Не понимаю, как я могла позволить себе забыть об этом. И потом, я думаю, когда мы исполним свой долг в комнате смеха под названием родильная палата, нам действительно придется срочно уехать куда-нибудь и на несколько дней отключиться. Будем гудеть исключительно на сексе и алкоголе.

— Вот тебе обязательно надо было об этом упоминать?

— О чем? О сексе? — Ева подняла обе руки и шутливо похлопала его по щекам. — Эта мысль проросла у меня в мозгу, как раковая опухоль. Если уж мне приходится об этом думать, значит, и тебе тоже.

— Я о сексе всегда думаю.

— Чудной парень. — Она прижалась губами к его губам, и в этот самый миг его компьютер подал сигнал 0 том, что задание выполнено. — Это мои данные?

Ева высвободилась и принялась нетерпеливо выстывать распечатку, которую выплевывал принтер.

— Вот он, печальный конец очаровательной прелюдии.

Не реагируя на его слова, Ева торопливо пробегала глазами сведения о разного рода недвижимости в Нью-Йорке. Вдруг ее взгляд выхватил один адрес улыбка, острая, как сабля, изогнула ее губы.

— Смотри-ка, Мадлен, оказывается, обзавелась пристанищем на Ист-Энд-авеню. В районе Восемьдесят шестой улицы.